Новости

Сибирский «раскол»: Мнения иркутян по поводу включения Бурятии и Забайкальского края в состав ДФО разделились

Республика Бурятия и Забайкальский край, входившие в состав Сибирского федерального округа, с 4 ноября включены в состав Дальневосточного федерального округа. Теперь он состоит из 11 регионов. А в СФО осталось 10 субъектов. При этом на федеральном уровне существует госпрограмма «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона», теперь она, скорее всего, претерпит существенные изменения.

Все это время бонусы от программы получал только Дальний Восток, учитывая, что за ДФО отвечает и отдельное министерство. Ранее эксперты не раз отмечали, что Байкальский регион должен быть включен в ведение Минвостокразвития.

Переход двух субъектов СФО к Дальнему Востоку вызвал бурную дискуссию – как в экспертном сообществе, так и в широких слоях населения. Кандидат политических наук Алексей Петров утверждает, что никаких плюсов данное решение нашим соседям не принесет. Ни дополнительных денег, ни транспортной инфраструктуры, ни великих строек не ожидается. Да и с географией у авторов проекта полная «двойка».

– А вот минусы видны сразу: раздел Байкала. Сейчас начнется дележка денег, раздел бурят на сибирских и дальневосточных. Смех на палочке. Люди все равно умнее. Если читинцам и улан-удэнцам удобнее учиться в Иркутске, то ни за какие коврижки они не поедут во Владивосток. Думаю, что сейчас между Владивостоком и Хабаровском началась битва за столицу, и наши соседи просто попали под раздачу. Не удивлюсь, если это и вовсе была аппаратная ошибка, – рассуждает Алексей Петров.

Новость об изменении границ Сибирского и Дальневосточного федеральных округов появилась в праздничные дни, внезапно – никто из общественно-политической элиты не предсказывал подобного развития событий. Да и предпосылок к нему достаточных не было, считает председатель иркутского «Клуба публичной политики» Павел Степанов.

Вывод из этого тезиса, считает он, один: решение принималось на самом высоком уровне. К тому же, в регионах не проводилось никакого общественного и экспертного обсуждения, следовательно, решение основывалось на интересе федеральных органов власти, а интересы и развитие регионов – здесь уже второй по значимости вопрос.

Один из самых высоковероятных мотивов – это включение в понятие и систему вертикали власти института военных округов. Этот процесс логично подразумевает выведение симметрии с границами федеральных округов для более эффективной работы вертикали в новых условиях и с новыми задачами. Второй возможный мотив уже носит экономический, точнее, макроэкономический характер. Данные территории тесно связаны с экономикой КНР, и в таком случае государственная политико-экономическая стратегия в этом направлении формируется именно на Дальнем Востоке. Однако в этом варианте и Иркутскую область стоило бы отнести к Дальнему Востоку, если верить второму сценарию.

– Последствия данного решения будут видны уже скоро. Во-первых, мы теряем понятие Восточная Сибирь, а Иркутск был ее столицей. Прямой удар по любимому для местной интеллигенции понятию столичности. Во-вторых, мы теряем понятие Байкальский регион. И это уже более серьезный удар, так как под него строились уже протоинституты – региональные группы в Госдуме, советы и так далее. Теперь работа по экономическим, политическим и, что немаловажно, политическим вопросам будет более сложна и даже забюрократизирована. Есть вероятность, что мы с нашими соседями будет иметь разные стратегии поведения по ключевым вопросам. В данном решении я вижу больше интереса федеральных институтов, нежели региональной экономики и ее развития, – говорит Павел Степанов.

Специалист по связям с общественностью, политконсультант Владислав Шиндяев считает, что никаких последствий – ни плохих, ни хороших – для Иркутской области не будет.

– Вхождение того или иного субъекта федерации в определенный округ не коснется изменения системы управления другими регионами. Для Иркутской области никаких изменений абсолютно не произошло и не произойдет ни с точки зрения политики, ни в экономике, науке либо экологии. Переход в другой федеральный округ Бурятии и Забайкалья связан, скорей всего, с оптимизацией управленческих процессов и логистических схем. Ни одно из решений, тем более, таких глобальных и стратегических, на федеральном уровне не проходит спонтанно. Над этим работают соответствующие институты, которые изучают вопрос с разных сторон. Федеральному центру, видимо, с точки зрения логистики, программ было удобно, чтобы эти сугубо дотационные регионы включили в другой федеральный округ, чтобы повысить эффективность управления определенными программами и процессами на этих территориях, – отмечает эксперт.

По его словам, Приангарью не стоит волноваться по поводу случившегося.

– Я не понимаю всех этих эмоций вокруг ситуации. Ну, произошли изменения. Все замечательно, государство решило, что это должно быть именно так. Это удобно с точки зрения управления и прочих механизмов. Наш-то регион остался в том же округе. Наука тоже. Экономика не поменялась. Национальные парки вокруг Байкала остались абсолютно в том же правовом режиме. А вот высокие энерготарифы теперь не просто в соседнем регионе, а уже в другом федеральном округе, – добавил Владислав Шиндяев.

Профессор права, доктор юридических наук, экс-председатель регионального парламента Сергей Шишкин отмечает: когда есть Указ президента, надо думать над тем, как лучше его исполнить.

– Такие Указы не принимаются спонтанно. Мы должны экспертно подходить к ситуации. Например, на севере мы граничим с республикой Якутия, которая с самого начала входила в состав Дальневосточного округа. Тем не менее, это не мешает нам развивать транспортную инфраструктуру, деловые контакты. Так или иначе, мы все равно связаны. На бытовом уровне, я думаю, связи с Бурятией у нас не прекратятся, не вижу особых затруднений для ведения бизнеса, – считает эксперт.

По его словам, решение носит больше условный характер. Это некая агрегация территорий.

– Этот процесс произошел не сейчас, не вдруг. Вспомните: когда создавалось министерство по развитию Дальнего Востока, то изначально оно включало в свой ареал компетенции эти два субъекта. Предполагалось, что министерство может быть наделено особым правовым статусом, и это может способствовать развитию социально-экономических процессов входящих в округ территорий. Теперь бывший первый заместитель министра стал врио главы Забайкальского края. Он встречался с президентом, и я допускаю, что этот Указ мог появиться как результат такой встречи. Это может носить элемент вкусового момента. Ну а поскольку Бурятия уже номинировалась при создании министерства в качестве члена Дальневосточной ассоциации, то она могла зацепом просто уйти вслед за субъектом, – рассуждает профессор.

Он не видит серьезных негативных последствий для Иркутской области. Эти регионы экономически не сильны, они дотационные.

– От этого расстояние между Иркутском и Улан-Удэ больше или меньше не стало. Шум вокруг ситуации, мне кажется, носит спекулятивный характер. Это быстро уляжется, – заключил Сергей Шишкин.

Политолог, главный редактор газеты «Байкальские вести» Юрий Пронин обращает внимание: решение, увы, принято без широкого обсуждения среди общественности и экспертов.

– Понятное дело, что руководство этих регионов было в курсе ситуации. Но не более того. Все сделано в закрытом режиме. Надо еще посмотреть, касается ли это решение широкого круга населения. Реализация «проекта» покажет, – говорит эксперт.

По его словам, комментарии от правительства России и двух перешедших «на другую сторону» регионов позитивные. Хотя аргументы «за» носят характер надежды и высоких ожиданий. Но полной уверенности в них не чувствуется. Очевидно, что сразу большого позитива не будет и будет ли потом – неизвестно.

– Среди аргументов «за» – программа по «Дальневосточному гектару». Но мы знаем, что она не для всех. Получить его может каждый, но все остальное только за деньги. Кто-то даже сказал, что теперь, после перехода в состав Дальневосточного округа, с рождением третьего ребенка семьи будут получать материнский капитал. Это, кстати, показатель того, что данные регионы глубоко дотационные. В Иркутской области такое право у семей с рождением третьего ребенка уже есть, – отметил Юрий Пронин.

Бурятия и Забайкальский край, по его словам, не самые сильные в части экономики территории в Сибирском федеральном округе. Теперь по очень многим направлениям  показатели СФО будут чуть лучше. А что касается Дальнего Востока, то там и без того очень много проблемных регионов.

– Есть проблемы сугубо географического, исторического и экономико-географического свойства. Если мы посмотрим на карту, то увидим там Тункинский район, куда входит и Аршан. Они находятся западнее, чем Иркутск. Теперь это Дальний Восток. Некий абсурд получается. Мне кажется, теперь надо уточнять, когда кто-то говорит: «Я поехал на Дальний Восток». Он поехал на нормальный Дальний Восток, который начинается с Амурской области, или в ближний Дальний Восток, в Улан-Удэ, например? – рассуждает политолог.

В аспекте всего этого, отмечает он, возникают две серьезные проблемы. Первая из них – Байкал. Теперь он находится между двумя федеральными округами. Может быть, последствия этого решения в отношении озера в будущем смягчат. В любом случае, это не содействует выполнению различных межрегиональных программ, касающихся Байкала, координации действий, в том числе, органов государственной власти в отношении озера.

– Второй момент. У нас существует целый ряд межрегиональных территориальных управлений федеральных органов государственной власти: Росимущество, Управление Россельхознадзора по Иркутской области и республике Бурятия, Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура и т.д. И это не случайно, ведь исторически сложился Байкальский макрорегион, состоящий из трех субъектов. Теперь взаимодействие усложнится, – считает главный редактор «Байкальских вестей».

Непосредственно в части экономики эти изменения Иркутской области не коснутся, утверждает Юрий Пронин.

Политический обозреватель Галина Солонина отмечает, что республика Бурятия и Забайкальский край отнесены к региону, который получает приоритетные условия социально-экономического развития.

– О каких проектах может идти речь? Государственное субсидирование авиационных перевозок. Это особенно актуально для республики Бурятия, перспективы которой связаны с развитием туризма на Байкале. Потом, вероятно, включение территории этих двух субъектов федерации в госпрограмму «Дальневосточный гектар». Со стороны федерального центра было бы актуально реализовать проект по газификации республики Бурятия и Забайкальского края в рамках большого газового проекта. Это дало бы стимул к развитию многих бизнесов. Возможно, республике Бурятия будет отведена особая роль в вопросе продовольственной безопасности макрорегиона: все же климатические условия здесь лучше, чем на большинстве территории ДФО, – рассуждает эксперт.

Можно ожидать разработки как адресных федеральных целевых программ, направленных на развитие республики Бурятия и Забайкальского края, так и «сквозных» проектов – по формированию транспортно-логистической системы.

– Не удивлюсь, если Бурятия будет предложена в качестве транзитной точки в авиапотоках с Дальнего Востока. В принципе, маршруты уже прорисовываются. Одна из иркутских авиакомпаний уже года три-четыре формирует чартерную программу для японских партнеров, местом вылета-прилета в которой наряду с Иркутском является Улан-Удэ, – говорит политический обозреватель.

Как ни странно, в Иркутске новость о перспективах, открывающихся перед соседями, восприняли скорее негативно. Это связано и с нереализовавшимися амбициями Иркутской области в качестве локомотива Байкальского региона и с общим ощущением «политического аутизма», в который все больше и больше погружается бывшая столица Восточной Сибири. Но, по большому счету, это проблемы самой Иркутской области, а не ее соседей, считает Галина Солонина.
 


Подпишитесь на наш Telegram-канал SIA.RU: Главное