Полный запрет на майнинг в южных районах Иркутской области вступил в силу 7 апреля. Власть, энергетики и майнеры собрались обсудить проблемы отрасли на круглом столе в «Точке кипения». Страсти в буквальном смысле кипели. Эксперты пытались найти ответы на вопросы: нужен ли майнинг в регионе? Стоит ли вводить тотальный запрет? Почему высвободившиеся мегаватты так и не решили проблему энергодефицита? Почему будущее – за промышленным майнингом? И что будет с майнинг-отелями на юге Приангарья? Газета Дело записала самые яркие цитаты спикеров.
«Майнинг – “наркотик” для экономики»
Председатель правительства Иркутской области Константин Зайцев подчеркнул, что решение о запрете, инициированное губернатором, было вызвано дефицитом энергомощностей в зимний период, когда в сильные морозы приходилось решать проблемы через механизмы ЧС.
«Чтобы избежать ручного управления и предотвратить риски в отопительный сезон, было принято это решение. Однако оно является половинчатым, – признал Константин. – Поскольку высвобожденные в результате запрета майнинга мощности – порядка 300 МВт, – как показывает практика, не перераспределяются. Они остаются в собственности тех хозяйствующих субъектов, которые были подключены к ним согласно законодательству. Нужен второй шаг – чтобы эффективно управлять высвободившимися энергоресурсами».
По мнению Константина Зайцева, для этого на федеральном уровне нужно вводить принцип «бери и плати», который будет предусматривать оплату за неиспользуемую мощность. «Если вам выделено, скажем, 100 МВт, но они не используются, вы должны за это платить. Уверен, что компании и физические лица, обладающие мощностью, но не использующие её, начнут быстрее перераспределять излишки – продавать другим или возвращать энергосистеме», – пояснил он.
Что касается проблемы энергодефицита в Иркутской области, то, как напомнил Константин, региональные власти добились на федеральном уровне решения по строительству энергомощностей в Усолье-Сибирском. В ближайшие годы там будет введено 690 МВт дополнительной мощности. Инвестиции в проект составят более 200 млрд рублей.
Несмотря на снижение остроты проблемы энергодефицита в будущем, подход к электроэнергетике требует пересмотра уже сейчас, убежден Константин: «По моему субъективному мнению, майнинг – это “наркотик” для экономики, но также – хороший инструмент для регулирования энергонагрузки. И эффективное управление энергоресурсами должны осуществлять энергетики, а не чиновники в ручном режиме».
«Боремся не с майнерами, а с дефицитом электричества»
«Мы не боремся с майнингом. Уже более четырех лет назад мы зафиксировали нарастающий дефицит в энергосистеме Иркутской области. Наша задача – купировать ситуацию и обеспечить региону возможность для развития», – заявил министр жилищной политики и энергетики Иркутской области Анатолий Никитин.
Он пояснил, что в последние годы в Приангарье запускаются значительные инвестиционные проекты, строятся социально значимые объекты, однако регион не может обеспечить им гарантии технологического присоединения. «Можно превратить Иркутскую область в один большой дата-центр, но наша первостепенная задача – забота о населении. Мы ведем диалог со всеми участниками процесса, стремясь найти компромисс. Прекрасно понимаем: с точки зрения линейной логики, для энергетиков выгоден майнинг, постоянная загрузка, получение стабильной прибыли. Но мы видим: это идёт в ущерб устойчивости развития региона».
По мнению министра, законодательная база регулирования майнинга практически полностью сформирована. «Запрет касается юридических лиц на юге Иркутской области. Но физические лица, которые не подлежат регистрации, – кто они? Как с ними бороться? – задается вопросом Анатолий. – Они предприниматели, а оплачивают электроэнергию по тарифам для населения».
На сегодняшний день фактическая майнинговая нагрузка в Иркутской области, по словам министра, составляет 1066 МВт, из них 419 МВт – на севере области, где ещё есть свободная, но уже схлопывающаяся мощность, и 647 МВт – на юге региона. «Мощность перспективных центров обработки данных, где поданы заявления на техприсоединение, составляет еще 1272 МВт. Потому и был введен запрет».
«Недостаток энергомощностей может парализовать стройку»
«В рамках национальных проектов мы должны к 2030 году обеспечить ввод в эксплуатацию почти 12 млн кв. м жилья в регионе. Для этого нам нужно около гигаватта электроэнергии», – заявил заместитель министра строительства Иркутской области Евгений Ветров.
Он подчеркнул, что с точки зрения ввода жилья в последнее время все перевернулось с ног на голову. «Если в 2015 году мы вводили 75% многоквартирного жилищного фонда и порядка 25% индивидуального жилищного строительства, то в 2024-м все – с точностью до наоборот: 75% от общего объема в 1,6 млн кв. м – это ИЖС. И только 25% – многоквартирный жилищный фонд».
Более того, история с введением дифтарифов на электроэнергию в Иркутской области подстегнула регистрацию ИЖС. За первый квартал 2025 года введено 733 тыс. кв. м жилья, из них 681 тыс. – ИЖС. Преимущественно это те дома, которые были построены давно: Росреестр не разделяет, когда было построено жилье, он ставит фактическую дату регистрации.
По мнению Евгения Ветрова, у девелоперов сейчас две глобальные проблемы, которые тормозят развитие жилищного строительства. Первая – финансово-экономическая ситуация: высокая ключевая ставка и схлопывание ипотечного кредитования. Вторая – проблемы с технологическим присоединением как к электрическим, так и к тепловым сетям. «Если решение не будет найдено, мы сильно просядем в жилищном строительстве, и объявленные амбициозные планы не будут реализованы».
«Изъять мощности у майнеров и отдать другим – нельзя»
Иркутская электросетевая компания потеряла более 800 миллионов рублей вследствие запрета майнинга в зимний период. Но эти убытки могут оказаться еще больше, считает заместитель генерального директора по технологическому подключению ИЭСК Сергей Ересов. «Мы не против майнинга. Мы против серого, нелегального майнинга – как промышленного, так и бытового», – подчеркнул он.
По словам Сергея, основная проблема ИЭСК в том, что компания не может рассматривать майнеров как особую группу потребителей. «Мы обязаны к ним относиться точно так же, как к любому другому потребителю электрической мощности. Поэтому в периоды пиковых нагрузок у нас нет законного основания останавливать их работу и отключать электроэнергию». При этом Сергей Ересов рассказал, что уже подготовлен проект введения особого режима надежности («четвертая категория»), позволяющего ограничивать потребление энергии майнерами в моменты перегрузок по решению системного оператора.
Что касается запрета, который вступил в силу с 7 апреля, компания уже направила уведомления о приостановке рассмотрения заявок и договоров на технологическое присоединение по тем заявителям, которые чётко идентифицируются как майнеры. «Однако есть юридическая проблема: мощность за объектами, которые были легально присоединены к электрическим сетям, сохраняется. Майнер, выключив своё оборудование, всё равно остаётся владельцем закреплённой за ним мощности. По закону он может добровольно от нее отказаться в пользу сетевой организации либо перераспределить в пользу других потребителей. Но принудительно изъять, перенаправить её другим пользователям законодательство не позволяет», – пояснил Сергей Ересов.
По его словам, в результате запрета майнинга в зимний период в Иркутской области было высвобождено 320 мегаватт электроэнергии, однако решить проблему энергодефицита это не помогло. «Эта проблема – системная. Она есть, она осталась – и за счет запрета майнинга не решилась. Давайте честно это признаем».
«Надо не запрещать майнинг, а управлять спросом»
«Запрет майнинга в Иркутской области – это радикальная мера, лучше вводить систему управления спросом», – убежден Алексей Осак, заведующий электроэнергетическим сектором Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева Сибирского отделения РАН (ИСЭМ СО РАН).
По словам Алексея, системный оператор – «СО ЕЭС» Иркутское РДУ – является одним из лидеров по внедрению цифровых технологий в электроэнергетике: «Допустимые перетоки по той же линии Братск – Иркутск отслеживаются в реальном времени, с точностью буквально до минуты. Диспетчер видит не только плановое положение дел, но и фактические запасы с учетом всех текущих ремонтных работ».
Введение запрета на майнинг вплоть до 2031 года выглядит, по мнению эксперта, неоправданным решением. «Весной, когда тепло, например, электрическая энергия и мощность имеются – значит, их можно предложить к использованию. А когда возникают сложности, наступает зима, морозы, в автоматическом режиме потребление можно ограничить. Цифровые технологии позволяют это сделать», – пояснил Алексей Осак.
Он убежден: нынешняя ситуация демонстрирует дефицит механизмов гибкого регулирования спросом. Технические возможности такой настройки уже существуют, однако необходима законодательная поддержка.
«Мы рискуем похоронить отрасль»
После запрета майнинга в ряде территорий Иркутской области отрасль оказалась в непростом положении. Более того, она находится под угрозой исчезновения в Приангарье. «Либо до конца года что-то поменяется, либо мы похороним отрасль, – отметила председатель промышленного союза майнеров и операторов региона Мария Есипова. – Как вы понимаете, в таком бизнесе время – деньги. Простаивание «машинок» – это ежеминутное недополучение прибыли».
Мария пояснила, что от запрета добычи криптовалюты существеннее всего пострадали так называемые майнинг-отели – пространства, которые предлагают свои площади для размещения оборудования. После запрета деятельности арендаторы стали их покидать и уезжать в соседние регионы, например, в Красноярский край, а также за границу – в Канаду и иные страны.
Неоднократно звучали предложения «перебросить» майнеров с юга Иркутской области, где возник энергодефицит из-за добычи криптовалюты, на север, где пока с этим нет проблем. Но, по словам Марии, это нереально: «На севере нет мощностей. Потому как если мы говорим сейчас о том, что на юге их дефицит, то на севере они уже все задействованы. Мы это знаем не понаслышке, мы проводили технический аудит по подстанциям, и с электросетевой компании этот вопрос сразу прорабатывали».
Эксперт пояснила, что для организации майнинга на севере нужно строить большую подстанцию, на которую нужны немалые деньги: такой объект добытчикам криптовалюты пока не по карману.
«Главный вопрос – как мы будем жить в ближайшие пять лет»
«В апреле 2022 года в Иркутске прошла первая Всероссийская конференция по майнингу. Один из чиновников с трибуны заявил, что развитие майнинга в Иркутской области является драйвером экономического роста. Большей глупости я не слышал», – поделился кандидат технических наук, главный специалист Института систем энергетики СО РАН, профессор кафедры «Электроснабжение промышленных предприятий» АГТУ Владимир Головщиков.
По его мнению, необходимо увязывать майнинг с долгосрочными планами социально-экономического развития регионов и страны в целом. «В противном случае любые призывы ускорить темпы роста экономики рискуют столкнуться с серьёзными трудностями именно в регионах. Для примера достаточно взглянуть на свежую утверждённую стратегию развития электроэнергетики до 2050 года, где заявлен колоссальный прирост нагрузки в ближайшее время. А где мы её возьмём?»
Читайте также:
По словам эксперта, стратегия предполагает строительство высоковольтной линии постоянного тока протяженностью около 1500 километров между Красноярским краем и Забайкальем к 2030 году: это обеспечит передачу дополнительной энергии из Красноярского края.
«2030 – прекрасный срок. Но к 2036 году предстоит создать сеть научно-исследовательских центров, занимающихся разработкой необходимого оборудования для линий постоянного тока. Пока отечественное оборудование отсутствует, придется снова закупать импортное. Еще больше вопросов вызывает запланированное строительство новой АЭС: первый блок введут в 2041-м, второй – в 2042-м. Что же мы будем делать с дефицитом энергии в Иркутской области хотя бы в ближайшие пять лет? Вопрос остается открытым».
