Все дело в евро
Еврозона столкнулась с рекордными ценами на нефть вовсе не в 2008 году, когда котировки Brent превысили $140 за баррель, а весной 2011-го ("арабская весна"). Новый пик пришелся на весну--лето 2012 года, прямо на нынешний разгар еврокризиса. Почему так? Все дело в воздействии долгового кризиса на устойчивость европейской валюты и в ее привлекательности для мировых инвесторов. А именно -- в курсе евро к доллару. Пик нефтяных цен пришелся на первую половину 2008-го. Одновременно с нефтью тогда дорожала и единая европейская валюта, летом 2008 года ее курс доходил до пиковых 1,6 $/ евро..
Именно сильный евро в 2008 году частично защитил европейский бизнес и потребителей от негативного эффекта дорогой нефти, пережитого американской экономикой в первой половине 2008-го.
Идиллия продлилась недолго. Сейчас, когда баррель североморской нефти Brent уже несколько месяцев торгуется выше $100, а евро серьезно упал из-за европейских долговых проблем (до 1,21 $/. в середине июля 2012-го), Европа сталкивается с сильно возросшим давлением нефтяных цен. Для Европы -- при нынешнем подешевевшем евро -- цены на нефть фактически так же высоки, как и при долларовом пике летом 2008-го: около 80 евро за баррель, причем на куда более продолжительном временном отрезке.
Энергоупадок
Одновременно Европа оказывается в куда более тяжелом положении, чем те же США, в отношении обеспечения собственной энергетической независимости. В течение почти четырех послекризисных лет в США наблюдается бурный рост добычи нефти, в Европе же -- привычный спад. По данным Energy Information Administration (EIA), в ЕС добыча нефти упала с 2,8 млн баррелей в сутки в докризисном 2007-м до 2,2 млн в 2011-м, тогда как в США, наоборот, произошел разворот тренда -- с 8,5 млн баррелей в сутки в 2007-м до 10 млн в 2011-м.
Такая же ситуация и с природным газом: в США удалось увеличить добычу с 870 млрд куб. м в 2007 году до 946 млрд куб. м в 2010-м, в ЕС же добыча упала с 272 млрд куб. м в 2007-м до 254 млрд куб. м в 2010-м. В первой половине 2008-го и американские, и европейские потребители платили за 1 тыс. куб. м газа приблизительно $450. Сейчас же цена природного газа в США опустилась ниже $100, а в Европе -- почти те же $400-450 (цены, номинированные в евро, разумеется, еще выше, чем в 2008 году). Не мудрено, что многие нефтехимические предприятия при таком огромном диспаритете издержек на газ рассматривают возможность переноса своих предприятий из Европы в США.
Наиболее слабые европейские экономики -- периферийные PIIGS -- одновременно являются и наиболее уязвимыми к высоким ценам на углеводороды, ведь доля импорта углеводородов в общем энергопотреблении составляет более 60% для Греции и Португалии, более 70% для Италии и Испании и более 80% для Ирландии. Такой же высокой была бы и зависимость тех же Германии и Франции, однако спасает достаточно высокая доля атомной энергетики в энергобалансе этих стран.
Бензин нынче дорог
По сути, рост номинированных в евро цен на углеводороды для европейского бизнеса стал классическим, по учебнику, внешним шоком. Прежде всего страдают нефтепереработчики и автопроизводители. В январе 2012 года обанкротился один из крупнейших европейских нефтеперерабатывающих конгломератов -- швейцарская компания Petroplus, в связи с этим сразу в нескольких европейских странах закрылись принадлежащие ей НПЗ, оставив без работы тысячи людей.
Одновременно резкое повышение цен на бензин вызвало столь же резкий спад на автомобильном рынке Европы. Падение продаж, по данным Европейской ассоциации автопроизводителей, в первом полугодии 2012-го по отношению к соответствующему периоду прошлого года составило весьма внушительные 6,8%. Автопроизводители вынуждены сокращать производство и закрывать свои заводы, увольняя при этом тысячи работников.
Французский и итальянский автопромы оказались неконкурентоспособными в условиях европейского долгового кризиса и рекордно высоких цен на бензин.
В июле компания Peugeot-Citroen объявила о намерении закрыть несколько своих заводов и уволить до 14 тыс. рабочих. Однако это малоприятное, но вполне объяснимое решение (резкое падение продаж) вызвало негодование у недавно избранного президента Франции социалиста Франсуа Олланда.
Немногим лучше ситуация и у другого французского автоконцерна -- Renault, но его дела все же вызывают чуть больше оптимизма благодаря традиционно более широкому рынку сбыта, партнерству с японской Nissan и значительной доли государства в акционерном капитале.
Проблемы с закрытием заводов возникают не только у французов. Американская GM также заявила в июне о намерении закрыть свой завод в Германии.
Тушите фары!
Все эти энергонеприятности, конечно же, не единственные проблемы еврозоны, однако любая из них может оказаться в итоге критической. Во всяком случае, текущая ситуация в автопроме и нефтехимии убедительно доказывают, что дешевый евро далеко не всегда позитивно влияет на экономику еврозоны. Дешевая европейская валюта, конечно, помогает экспортерам на внешних рынках, однако давление номинированных в долларах сырьевых цен отчасти нивелирует этот положительный эффект.
Если нынешние сверхвысокие цены на бензин в евро в ближайшее время существенно не снизятся (для чего либо должна упасть долларовая цена нефти, либо резко повыситься курс евро к доллару), мы можем скоро стать свидетелями громких банкротств в автомобильной отрасли. Конечно, одним из выходов для производителей была бы ориентация на все более экономичные автомобили, но в Европе, в отличие от тех же США, энергоэффективность транспорта и так на очень высоком уровне, так что пространство для маневра здесь ограничено.
Впрочем, для граждан нашей страны европейский энергокризис в кратко- и среднесрочной перспективе может иметь и некоторые положительные стороны. Российский авторынок является в Европе вторым по размеру после германского, и возможно, избыточное предложение в ЕС вынудит европейских автопроизводителей к сливу излишков на внешние рынки, в том числе и на российский. В этом случае можно ожидать скидок и снижения цен. Иногда бывает лучше продать товар в убыток себе, чем работать на склад.
SIA.RU: Главное
