Госдума окончательно одобрила крайне спорный вариант пенсионный реформы. Как и ожидалось, российские власти пошли на частичный отказ от накопительного компонента. Для большинства граждан он сохранится в размере 2% от зарплаты. Желающим сохранить прежние 6% придется написать заявление и на сей раз уж точно довериться одной из частных управляющих компаний или пенсионных фондов, оставаться "молчуном" в ВЭБе больше не получится.
Впрочем, этот порядок вступает в силу лишь 1 января 2014 года. Понятно, что Кремль, который и настоял на отсрочке, явно не уверен в устойчивости выбранной конструкции пенсионной системы. Понятно, почему сделан выбор в пользу явно популистского варианта, усиливающего зависимость граждан от государства.
Распределительный тупик
Пенсионная неустойчивость не чисто российский симптом. Это проблема всех относительно развитых стран. Пенсионеров становится все больше, а работающих -- все меньше. Так, в 1950 году в развитых странах, по данным ОЭСР, на одного пенсионера приходилось более семи человек в работоспособном возрасте, а к нашему времени -- четыре к одному. Старение населения продолжается, к 2023 году это соотношение упадет до 3:1, а к 2047-му -- до 2:1. В России, по данным Росстата, оно уже сейчас 3:1, а до уровня 2:1 дойдет к 2030-му или даже 2024 году.
Неудивительно, что если в среднем по странам ОЭСР расходы на пенсионное обеспечение составляют 7,5% ВВП, то в России они уже около 10% ВВП. По прогнозам, изложенным в докладе Standard & Poor`s "Global Aging: An Irreversible Truth", при сохранении текущих пенсионных систем две трети стран столкнутся с фантастическим ростом пенсионных расходов и бюджетных дефицитов. Средний уровень повышения пенсионных расходов по всем странам к 2050 году составит 6,7% ВВП, а в России они вырастут на 14% ВВП, примерно до четверти ВВП -- больше, чем сейчас изымается из экономики в федеральный бюджет. А госдолг РФ может достичь и вовсе фантастических 569,9% ВВП, только процентные платежи по нему могут превысить нынешние доходы, скажем, консолидированного бюджета регионов.
Накопительный и другие вопросы
Государственные накопительные пенсии тоже не панацея. Их противники указывают на, мягко говоря, неважные результаты работы негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний. Сторонники -- на то, что УК поставлены в заведомо проигрышные условия, а для того чтобы доход от управления сбережениями стал бы более привлекательным, необходимо расширить класс разрешенных активов.
Есть и другая точка зрения. Старение населения якобы сильнее любых систем. "С экономической точки зрения разница между распределительной и накопительной системами второстепенна,-- отмечает профессор Лондонской школы экономики Николас Барр в книге "Reforming Pensions".-- Это неудивительно, поскольку распределительные и накопительные системы представляют собой лишь различные финансовые механизмы для организации требований в отношении будущей продукции, и они оказываются бесполезными для пенсионеров в том случае, если страна не производит достаточного количества товаров и услуг для удовлетворения этих требований".
Иными словами, чтобы прокормить пенсионеров, нужен рост экономики, нужны товары и услуги, а не бумажки, на которых написаны большие цифры.
Не панацея и повышение пенсионного возраста. Хотя для России, учитывая крайне низкий возраст выхода женщин на пенсию, это правильный и, видимо, неизбежный шаг.
Выход есть
Единственный выход из пенсионного тупика -- отказ от пенсий в том виде, в каком их знают жители развитых стран на протяжении примерно столетия (до этого их просто не было). Причем в силу демографических особенностей и чрезвычайной зависимости от внешних шоков (колебаний цен на нефть) Россия должна быть одной из первых стран, которая решится на этот шаг.
Настоящая пенсионная реформа -- это введение пособия по старости и нетрудоспособности в размере, примерно соответствующем прожиточному минимуму (с каким-то повышающим коэффициентом, отражающим возможности бюджета), и всемерное поощрение частных сбережений.
Этот вариант гораздо честнее существующего, когда гражданин не может прогнозировать своих будущих доходов. И у этого варианта масса положительных последствий.
Во-первых, контролируемый рост расходов бюджета, а значит, и возможность обойтись без повышения налогов. Скажем, можно зафиксировать расходы ПФР на уровне нынешних 10% ВВП. Большинство нынешних пенсионеров от нового порядка не только не проиграют, но и выиграют.
Во-вторых, рост доходов пожилых граждан. Простой расчет: по данным ПФР и Росстата, в 2011 году на учете в ПФР состояли 33 млн пенсионеров (еще около 7 млн получают пенсии по линии и из бюджета главным образом силовых ведомств), их средняя пенсия составляла 8,5 тыс. руб. в месяц, то есть 100 тыс. руб. в год. При этом расходы ПФР на выплату пенсий составили 4,1 трлн руб. Переход на равные пособия позволил бы -- простое деление -- увеличить их средний доход ровно на четверть.
В-третьих, можно было бы существенно сократить армию пенсионных чиновников и расходы на их содержание.
Долгосрочные последствия еще более позитивны. Может вырасти рождаемость: в странах и эпохах, когда пенсий нет, люди рожают больше детей, исторически это лучший способ обезопасить себя к старости. Вырастут частные сбережения, а значит, и инвестиции, следовательно, увеличатся и темпы экономического роста. А это позволит поддерживать уровень пособий по нетрудоспособности на достаточно высоком уровне, когда и если вырастет доля пожилых.
Главная претензия к этой схеме -- ее социальная несправедливость. Уравниловка, равное пособие для тех, кто много работал и много зарабатывал, и для тех, кто работал мало и платил мало налогов. Довольно слабая претензия: дифференциация пенсий и сейчас довольно низка и ни в каком будущем не будет высокой.
С другой стороны, у высокооплачиваемых работников гораздо больше возможностей для сбережений.
Между прочим, Минфин, похоже, размышляет о чем-то подобном. На прошлой неделе глава этого ведомства Антон Силуанов высказался в пользу резкого расширения налоговых льгот при инвестировании в различные типы активов. Впрочем, до замены пенсий пособиями по старости он еще не созрел, пока о чем-то подобном из российских чиновников публично говорил лишь первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев.
SIA.RU: Главное
