На фондовых и товарно-сырьевых рынках прошла очередная масштабная распродажа. Поводом для нисходящей динамики стало упоминание Беном Бернанке возможного окончания программы стимулирования экономики США уже в следующем году. Нервозности участникам рынка добавили новости из Китая. В экономике, на которую возлагалось столько надежд в восстановлении после глобального кризиса, зафиксированы проблемы с ликвидностью и снижается деловая активность. Вдобавок российская национальная валюта обновила годовые минимумы после заявления министра финансов Антона Силуанова о планах ведомства по скупке иностранной валюты в августе, чтобы сдержать укрепление рубля. Сейчас представители мировых центробанков стараются успокоить участников рынка. Но как надолго хватит утешительных словесных интервенций? Об этом рассуждает управляющий активами УК «Энергия-Инвест» Андрей Кельчевский.

Доходность десятилетней гособлигации США в прошлом году достигала 1,5%. Это был апогей пузыря. С тех пор доходность выросла до 2,6%, или почти в два раза. Для облигации  рост доходности означает падение цены.  Стоимость десятилетней бумаги упала примерно на 10%. Для инвестора, который вложил деньги в самый безрисковый актив, наступило прозрение, что рекламу с предложением купить заказывают продавцы. И наоборот. Пройдет примерно 6-7 лет, прежде чем стоимость облигации вернется к уровням прошлого года. При неизменных процентных ставках.

Если Фед (ФРС США. – Ред.) не будет покупать  гособлигации («если» - ключевое слово), то рынок мгновенно оценит реальную платежеспособность этого эмитента. В действительности рейтинг ААА для США означает только готовность Феда купить всю эмиссию госдолга. Очевидно, что Фед в обозримом будущем – по крайней мере, пока доллар остается резервной валютой – будет стоять в покупке госдолга. Потому что никогда, ни при каких обстоятельствах, при неизменном курсе невозможно выплатить долги ни перекредитованной стране, ни ее гражданам. Поэтому только лишь идея об уменьшении покупок Федом вызвала на рынке столь болезненную реакцию.

В Китае ситуация диаметрально противоположная. Регулятор уже несколько лет старается остудить потребительский бум, особенно на рынке недвижимости, через ужесточение кредитования. Резервные требования к банкам достигли уровня, превышающего 20%. Этот совершенно запредельный уровень, свидетельствующий о мощи и здоровье экономики, привел к возникновению небанковского кредитного сектора. Очевидно, что свято место пусто не бывает. И если запретить получать процентную маржу банкам, то обязательно возникнут потребительские кооперативы, кредитные союзы или ломбардные товарищества. Потому как выдать деньги под надежный залог – очевидно, менее рискованное дело, чем покупать 10-летнюю американскую облигацию.

И все было бы хорошо, но рост небанковского кредитного сектора противоречил целям регулятора, действия которого привели к росту процентных ставок. Настойчивость Банка Китая снизила инфляцию. Рост ВВП замедлился до 7,5%. Когда речь идет о торможении роста экономики Китая, рынки беспокоятся за цены на сырьевые товары, такие как сталь, уголь, медь, алюминий, нефть или газ. Но не будем забывать, что рост 7,5% - это цифра, о которой многим странам можно только мечтать. Тогда как нынешние цены на сырье уже означают убытки для половины мирового производства.

Рынки стран-эмитентов резервных валют рвутся в небо. Прочие рынки ищут объяснений своей недооцененности. Чем больше эмиссия необеспеченных денег, тем выше курс. Чем хуже ситуация с бюджетом государства, тем меньше доходность госдолга. Чем выше себестоимость добычи сырья, тем ниже цена. Чем хуже – тем лучше… В общем, как говорил Кейнс, рынки могут быть иррациональными дольше, чем вы сохраните платежеспособность.

Рубль остается слабым, номинально российский рынок находится на уровнях выше зимы 2008 года, но по отношению к прибыли, выручке – существенно ниже, настроения на рынке – между отчаянием и беспросветностью. Брокеры терпят убытки. В общем, «завтра не наступит никогда».

Однако, при всей иррациональности рынков, они всегда правы.  Так, год назад в уставном капитале Сбербанка доля ЦБ составляла 56%, доля иностранных инвесторов – 33%, а российских – 11%. Сегодня эти цифры выглядят так: 50%, 44%, 6%.

Сбербанк – только пример. Похожая математика в других бумагах. Столь нелюбимые рынком Газпром или ВТБ демонстрируют схожие процессы. Металлургия? Энергетика? Доля иностранцев в рынке ОФЗ превысила 20%, в фондовом рынке – достигла 40%. Какие-то таинственные инвесторы с иностранной юрисдикцией скупают тотально рынок, что они – Рейтер или Блюмберг не читают, что ли? РБК-ТВ у них не принимает? Не в курсе, что сырьевой суперцикл кончился? Что Минфин в августе опустит курс рубля? Что Китай замедляет экономику, а США, Европа и Япония ее ускоряют? Как можно вообще дальше жить, если Китай тормозит экономику, а Япония ее ускоряет, а не наоборот?

Какую стратегию предпочесть в таких условиях, решать надо самому.  Одним комфортно покупать, когда на рынке веселье. Но когда комфортно – невыгодно. Другие покупают, когда 25-дневная средняя пересекла 80-дневную снизу вверх, и продают, когда сверху вниз. Если это работает  – почему бы и нет?

На мой взгляд, рубль сегодня – одна из самых недооцененных валют, российский бюджет – один из самых образцовых, а российский рынок – очень дешев. Банки торгуются в полкапитала, капитализация Газпрома в полтора-два раза выше его прибыли, Русгидро стоит меньше одной из своих пятидесяти ГЭС. Возможно, это новая реальность, и надо к ней привыкать, ведь в августе Минфин будет покупать валюту...

А что, если в августе Рейтер сменит гнев на милость?