24 марта Госдума приняла во втором, основном, чтении законопроект, смягчающий ответственность за экономические преступления. Главная новация -- значительное сужение возможностей правоохранительных органов для ареста подозреваемых в совершении экономических преступлений. По мнению экспертов, таким образом государство хочет продемонстрировать бизнесу, что прекращает воевать с ним. Хотя, если бизнес не сделает ответный шаг в виде повышения налоговых отчислений в бюджет, перемирие будет недолгим.
Президент России Дмитрий Медведев еще осенью 2009 года дал несколько поручений, общий смысл которых сводился к облегчению жизни предпринимателей. В результате появились два законопроекта -- "О внесении поправок в Налоговый, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы" и "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ".
Совокупное действие двух законов должно существенно изменить практику уголовных санкций, применяемых к предпринимателям за совершение налоговых и экономических преступлений. Как гласила пояснительная записка к уже принятому закону N383-ФЗ, "цель законопроекта состоит в прекращении "налогового террора" российского бизнеса".
По данным МВД, около 40% возбуждаемых в России уголовных дел являются делами по экономическим и налоговым преступлениям. То есть около 350 тыс. предпринимателей в России в настоящее время сидят в СИЗО и колониях. И эта цифра остается стабильной с 2002 года: сколько выходит, столько и садится.
Эффект маятника
Законодательные новации президента Медведева направлены на то, чтобы сидело меньше. Так, вступивший в силу закон N 383-ФЗ говорит, что подвергаться аресту и заключению в СИЗО подозреваемый в налоговых преступлениях может лишь в четырех случаях. Во всех остальных случаях должны применяться более мягкие меры пресечение: домашний арест, освобождение под подписку о невыезде, под залог.
Также смягчается ответственность за нетяжкие экономические преступления (например, за работу без лицензии). Вместо тюремных сроков предпринимателей ожидают штрафы, хотя и довольно крупные -- в ряде случае до 500 тыс. руб. и выше.
Дмитрий Гололобов, экс-глава правового управления ЮКОСа, считает: "Невозможно создать идеальный закон. Тем не менее очевидно, что число людей, которых могут брать под стражу по экономическим преступлениям, резко уменьшится. Соответственно, следствию придется работать лучше и качественнее, чтобы добиться какого-то результата, потому что основной инструмент давления пропадет.
Законопроект также вводит ответственность чиновников за противодействие предпринимательству (волокиту, невыдачу лицензий, отказ в регистрации и т. д.). Здесь также предусмотрены штрафы, причем их размер -- того же порядка, что и в случае наказания предпринимателей.
Таким образом, похоже, государство всерьез намерено изменить правила игры для бизнеса. Правда, непонятно, что потребует взамен. Например, министр финансов Алексей Кудрин 17 марта на правительственном часе в Совете федерации намекнул: "Я думаю, разными методами налогового администрирования и разных налогов суммарно мы, конечно, должны работать над тем, чтобы постепенно повышать налоговую нагрузку на граждан, получающих высокие доходы". Хотя от отмены 13-процентной шкалы НДФЛ Алексей Кудрин решительно отказался.
То, что политика российских властей в отношении бизнеса носит колебательный характер, а наибольшую свободу бизнес получает во время кризисов, отмечают и эксперты. Александр Сотов, руководитель практики финансовых расследований "ФБК-Право": "Декриминализация, которая сейчас идет, таит в себе мину замедленного действия. В нашем законодательстве существует эффект маятника: законодательные тенденции по отношению к предпринимателям носят возвратно-поступательный характер. Сначала полная свобода, что мы наблюдали с 1992 по 2000 год, затем началось мощное закручивание гаек.
Неожиданно вспомнили о применении законов, и с 2000 по 2007-2008 годы правоохранительные органы фактически находились с бизнесом в состоянии жесткой войны. Сейчас мы наблюдаем все более нарастающий обратный ход. Поэтому однозначно пока оценить нововведения нельзя. С одной стороны, нормы неплохие. Но с другой, это существенная свобода для -- будем откровенны -- наших предпринимателей с не очень высоким морально-нравственным уровнем и с не очень большим стремлением соблюдать требования законов. Я предполагаю, что это может привести к существенному всплеску предпринимательской активности, но и к существенному снижению бюджетных поступлений. И вот тут, если уж предприниматели не смогут компенсировать потери денежных средств, гайки начнут закручивать заново".
Гладко на бумаге
Впрочем, большинство опрошенных "Деньгами" юристов президентские новации приветствуют. И опасаются лишь одного: чтобы они не остались на бумаге.
Роман Терехин, старший юрист юридической и консалтинговой компании "Налоговик": "Данный законопроект снизит возможности для оперативников давить на бизнесменов в рамках доследственных проверок. Сейчас еще до возбуждения уголовного дела сотрудники милиции, проверяя бизнес, имеют возможность угрожать бизнесменам заключением под стражу. Во многих сферах деятельности бизнес строится на доверии и личном контакте руководителей. Если директора сажают в СИЗО, это наносит непоправимый удар по репутации и заставляет многих контрагентов отвернуться от компании. Кроме того, директор фактически на несколько месяцев лишается возможности оперативного управления компанией. Это очень серьезная угроза для бизнеса, недобросовестные оперативники могли пользоваться этим рычагом давления, чтобы воздействовать даже на невиновных бизнесменов. Вместе с тем новые меры по борьбе с нарушениями всегда порождают новые способы защиты от этих мер. Соответственно, сотрудники милиции найдут новые рычаги неформального давления на бизнес".
Опасения экспертов по поводу работоспособности новых норм небеспочвенны. Например, в правоохранительных органах есть несколько циничное выражение "парашютные статьи". Их назначение -- поддерживать подозреваемого в "подвешенном" состоянии, отсюда и название. Например, в процессе следствия по обвинению предпринимателя в экономических преступлениях может вдруг всплыть жалоба его дебитора, с которым этот предприниматель, оказывается, говорил на повышенных тонах. И у следствия тут же возникает подозрение в вымогательстве. А в российском УПК вымогательство квалифицируется как тяжкое преступление. И ни один из президентских законопроектов смягчения ответственности за него, разумеется, не предусматривает.
МАРИЯ ГЛУШЕНКОВА, ПАВЕЛ ЧУВИЛЯЕВ
SIA.RU: Главное
