Индия -- спящий гигант. Многие соседи, начав с близкого уровня развития, многократно опередили ее в экономическом развитии. Однако в отличие от Индии рост Японии, Южной Кореи, Тайваня, Китая был вариацией одной и той же модели роста.
Вот ее несколько черт. Во-первых, ставка на экспортно ориентированную промышленность. Внутренние рынки бедных стран не могут самостоятельно вывести страну из отсталости, чучхе еще нигде не сработало. Во-вторых, это, как точно описал азиатскую модель нобелевский лауреат Пол Кругман, "perspiration, not inspiration" -- пот, а не вдохновение. Страны с быстрым ростом стабильно демонстрируют очень высокую долю инвестиций в ВВП (Китай дошел до экстремальных 50%) и, соответственно, низкую долю потребления в ВВП. В-третьих, важную роль играет традиционно высокая трудовая культура, присущая Восточной Азии. Сюда же -- важная роль образования. В-четвертых, гибкий рынок труда. В-пятых, максимально комфортные условия для отечественного и иностранного бизнеса.
"Индусский рост"
Увы, для экономики Индии черты модернизирующейся экономики нехарактерны. В течение 40 лет после обретения независимости в 1947 году экономический рост в Индии составлял в среднем 3-4% в год. С учетом же роста населения в среднем на 2% в год рост ВВП на душу не превышал 1-2%. "Индусский рост" -- так иронично называл это неспешное по сравнению с "азиатскими тиграми" развитие индийский экономист Радж Кришна.
Слабый рост -- следствие квазисоциалистической политики. Первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру восхищался СССР и пытался имитировать советскую систему. В экономике верховодил госплан с пятилетками, основные компании находились в собственности государства. Другими чертами были изоляция (высокие тарифы подавляли внешнюю торговлю) и, соответственно, импортозамещение.
Частный сектор был зарегулирован и бюрократизирован: Индию часто называли License Raj -- царство лицензирования. Прежде чем начать работу, компании должны были получить разрешения до 80 государственных агентств. Остальное -- цены, производство, инвестиционная политика, финансирование -- тоже было объектом регулирования. Просто так уволить работников или закрыть предприятия бизнес тоже не мог.
1991-й по-индийски
Социализм довел страну до ручки приблизительно в то же время, что и СССР. 24 июля 1991 года, когда денег осталось на две недели импорта, тогдашний министр финансов, позже ставший премьером, Манмохан Сингх заявил: "Места для маневра, для того чтобы жить на заемные деньги, больше нет". Сингх продвинул сбалансированный бюджет, девальвировал рупию, отпустил цены, частично отменил удушающую систему лицензирования и открыл дорогу иностранным инвестициям в некоторых отраслях.
1991-й открыл возможности для более высокого роста. За последние два десятилетия темпы роста выросли до среднего уровня 7% в год. Впрочем, это все равно не китайский уровень (превышавший в среднем 10% в год), особенно учитывая все тот же сильный рост населения Индии (20 млн ежегодно), так что рост на душу не превышал 5%.
Помимо либеральных реформ 1991 года Индии еще и повезло. Конец прошлого -- начало нынешнего века ознаменовались высоким ростом всей мировой экономики и бумом аутсорсинга, чем некоторые индийские компании (в основном в сфере IT и услуг) успели воспользоваться. Плюс 2000-е были пиком инвестиционной моды на развивающиеся рынки, самые большие из которых были записаны в БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) с легкой руки экономиста Goldman Sachs Джима О'Нила.
Поддерживался рост и индийской диаспорой. Миллионы индийских рабочих стали трудиться за рубежом, в основном в странах Персидского залива, где в 2000-х велись грандиозные стройки. Искусственные острова и небоскребы в Дубае были возведены в основном руками индийцев. По данным Всемирного банка, индийцы, работающие за границей, в середине 2000-х перечисляли на родину $20 млрд ежегодно (в 1990-м -- всего $2,4 млрд) -- рекордный в абсолютном исчислении показатель. В 2013-м эти цифры выросли до $70 млрд, почти 4% ВВП (рекорд в относительном исчислении у Таджикистана -- 52% ВВП). Если Россия в 2000-х воспользовалась удачной конъюнктурой на рынке минеральной энергии, то Индия -- живой.
Впрочем, плоды развития были распределены неравномерно: в Индии живет около 7% миллиардеров мира, но сама экономика -- всего лишь 2% мирового ВВП. Совокупное богатство индийских миллиардеров составляет 20% ВВП, столько же, сколько в России, но значительно выше, чем в Китае с 3% ВВП.
Всего, по данным Credit Suisse, по количеству миллиардеров Индия занимает четвертое место в мире (после США, России и Китая). Зато число просто состоятельных людей с активами от $1 млн до $5 млн по масштабам страны просто крошечное -- 154 тыс. Это меньше, чем, например, в Австрии или Сингапуре, в которых в сто с лишним раз меньше населения.
Само по себе доминирование какой-либо группы не есть априори что-то плохое, но, как видно, простому индийцу стать "миллионером из трущоб" или даже более понятным индийцу крорепати, то есть обладателем состояния в 10 млн рупий ($171 тыс.), весьма проблематично, социальные лифты не работают. Разве что выиграть в местной "Kaun Banega Crorepati" ("Кто хочет стать миллионером?").
Поблекшая мечта
Увы, кастовая система и неравенство отнюдь не единственные проблемы Индии. Традиционно слабые госфинансы, слабая вовлеченность страны в мировую экономику, низкий уровень инфраструктуры, коррупция -- все эти факторы могут бросить тень на китайские перспективы экономики.
Кризис 2008 года Индия встретила как все -- стимулирующими мерами за счет увеличения дефицита бюджета. В результате последний вырос с 4,4% ВВП в 2007 году до почти 10% ВВП в 2008-м и 2009-м, сейчас опустился только до 7,2%. Реальность еще хуже: дефицит бюджета с учетом внебюджетных фондов, по подсчетам австралийского экономиста Сатьяджита Даса, достигал 9-10% ВВП и до кризиса.
Причина дефицита во многом в огромных и неэффективных субсидиях на удобрения, продовольствие и энергию: по подсчетам Даса, их объем достигает 9% ВВП. Только в области электроснабжения невозвратные долги генерирующих компаний достигли $14 млрд, отчасти из-за низких тарифов, диктуемых правительством и не покрывающих стоимости генерации. Эти плохие долги покоятся на балансах банков, в основном государственных (75% всей банковской системы).
Место не для бизнеса
Часто индийский бизнес противопоставляют китайскому: якобы первый более органичен и связан с малым и средним предпринимательством, с инновациями, особенно в области IT. Реальность несколько иная. В стране по-прежнему доминируют госпредприятия и крупные олигархические компании. Экономика, по мнению Даса, контролируется "олигополией инкумбентов", то есть крупными компаниями, которые существовали до политики либерализации и сохранили либо упрочили позиции.
При этом делать ставку на экспорт вслед за "азиатскими тиграми" у Индии пока не получается. С 1968 по 2008 год доля страны в мировом экспорте изменилась ненамного, с 0,86% до 1,17%. (Китай скакнул с 0,68% в 1968-м до 9,2% в 2008-м, став в последние годы крупнейшим экспортером в мире.) Экспортировать особо и нечего, доля промышленного сектора в ВВП по-прежнему низкая: как была 17% в 1990 году, так и остается сейчас. (В Китае -- 32%, в Южной Корее -- 28%.)
Может, помогут не дымящие трубы заводов, а высокотехнологичный сектор услуг? Индия справедливо гордится гигантами в области информационных технологий вроде Infosys (капитализация -- около $30 млрд). Однако высокотехнологичные успехи носят скорее витринный характер. Хай-тек-компании в Индии дают работу, по разным оценкам, от 1 млн до 5 млн человек, в то время как население Индии превышает 1,2 млрд. Менее 1% рабочих мест, в основном для немногочисленных хорошо образованных представителей высших каст.
Индийская экономика асимметрична. Она опирается на рост сектора услуг, особенно капиталоемких, требующих высококвалифицированной рабочей силы. Однако этот сектор не может заполнить пробел в занятости. "Создание рабочих мест служит политическим императивом для достижения роста, и возрождение обрабатывающей промышленности является необходимой предпосылкой для широкомасштабного социально-экономического сдвига",-- пишут индийские экономисты Саран Самир и Шаран Виван в докладе "Задачи "группы двадцати" по обеспечению устойчивого, сбалансированного, инклюзивного роста".
Промышленное развитие сдерживается слабостью индийской инфраструктуры. Затраты часто бывают высокими из-за необходимости инвестировать в электрогенерацию (чтобы избежать постоянных перебоев в электроснабжении), обучение рабочей силы, транспорт и жилье для рабочих.
С рабочей силой тоже проблемы. Несмотря на ее молодость и постоянный приток, по данным ЮНИСЕФ, 40% учащихся не оканчивают школу. Уровень грамотности населения -- всего 66,2% (287 млн неграмотного населения -- 37% неграмотных во всем мире) в сравнении с 93% в Китае. Некоторые индийские университеты, например 16 технологических институтов, дают первоклассное образование и конкурентоспособны на мировом уровне. Беда в том, что для такой огромной страны, как Индия, это капля в море.
Дополнительная проблема -- негибкость рынка труда. Во многом виновато архаичное трудовое законодательство, которое защищает интересы небольшой группы официально трудоустроенных в ущерб остальному населению. "Если предприниматель знает, что, нанимая работника, берет его на всю жизнь, он просто не пожелает идти на такой риск",-- отмечал на страницах журнала МВФ "Финансы и развитие" советник МВФ, а ныне глава Резервного банка Индии Рагурам Раджан.
Перескок из доиндустриального общества сразу в постиндустриальное не более чем мечта. Демографический дивиденд в виде молодого населения (ежегодно на рынок труда выходят 12 млн) при недостатке образования и отсутствии социальных лифтов может выйти боком -- как бы не случилось в Индии местной версии "арабской весны".
Питу-джиту-экономика
Надежда на лучшее все же живет. Финансовые рынки с воодушевлением отнеслись к победе на парламентских выборах консервативной националистической "Бхаратия джаната парти" и приходу нового премьер-министра -- индуиста Нарендры Моди.
Избиратели, поддерживающие Моди, ожидают перемен, борьбы с коррупцией и экономического подъема. Впрочем, экономическая программа Моди противоречива, например, цель сократить дефицит госбюджета противоречит намерению оставить нетронутыми текущие гостраты. Многие ее лозунги вроде P2G2 -- pro-people, good government (пронародная [политика], хорошее управление) -- красиво выглядят на бумаге, однако реального воплощения, похоже, не имеют.
Впрочем, новому правительству не позавидуешь: у него мало места для маневра. Темпы роста ВВП упали ниже 5%, бюджетный дефицит на уровне почти 5% ВВП ограничивает возможности для стимулирующих мер. Структурные реформы (в области земельного, трудового законодательства, рекапитализации банковской системы и субсидирования) требуют политической воли.
SIA.RU: Главное
