После 2016 года на Байкале могут запретить промышленный вылов омуля – из-за резкого снижения численности популяции рыбы. Уже известно, что квоты по вылову на 2015 год оставили прежними, а на следующий год – сократили на 30%. Специалисты отрасли обеспокоены: снижение общего запаса омуля в Байкале не вымысел, это факт.
Эксперты, рассказавшие о проблеме на пресс-конференции 22 апреля, напомнили: в послевоенные годы на Байкале стабильно добывали от шести до девяти тысяч тонн омуля ежегодно. Нерегулируемый промысел довел до того, что в 1968 году было выловлено меньше тысячи тонн этой рыбы, поэтому промышленный вылов запретили. В 1983 году этот ограничения сняли – к этому времени состояние запасов омуля в озере было определено в объеме около 25-27 тысяч тонн. При таком раскладе, по словам экспертов, промышленно добывать можно от двух до трех тысяч тонн рыбы в год. Ситуация сохранялась достаточно долго – почти до 2000-х годов. Промзапас омуля был стабильный, это позволяло давать соответствующую квоту.
Затем наметилась тенденция уменьшения запасов омуля в Байкале. К настоящему времени промышленный запас уменьшился почти вдвое – его оценивают всего в 12-14 тысяч тонн.
Кстати, иркутские эксперты отметили: Приангарью достается только 15-16% от общевыдаваемой квоты на промвылов рыбы, остальное приходится на долю Бурятии. Так, на 2015 год разрешено добыть промышленным способом 1,5 тысячи тонн омуля – 250 тонн в Иркутской области и 1250 – в Бурятии.
«Факты говорят сами за себя. Снижение общего запаса омуля в Байкале – это не вымысел, это факт», – говорит руководитель Байкальского филиала ФГУП «Госрыбцентр» Владимир Петерфельд.
Эксперты отмечают: сейчас Рыбоохрана просто не в состоянии физически осуществить этот контроль так полноценно, как это было в 80-х годах – тогда численность сотрудников ведомства была в три раза больше, а неработающих людей – в десять раз меньше. Таким образом, проблема браконьерства тогда не была острой. Сейчас же почти все прибрежное население в Бурятии – без работы. Люди вынуждены кормить себя нелегальным выловом рыбы.
По словам декана биолого-почвенного факультета ИГУ Аркадия Матвеева, основные причины сложившейся ситуации – это так называемый «перелов», причиной которому – браконьерство.
Эксперт подчеркивает: «В Иркутской области даже те квоты, которые выделяются, не осваиваются промыслом, промвылов стал нерентабельным. Омуль, который остался, изменил направления миграции, это связано с изменением его кормовой базы».
Также эксперты обеспокоены: уровень Байкала упал ниже той отметки, которая определена правительством как минимальная для возможного спуска, и нерестилища майской популяции бычка-желтокрылки в этом году окажутся на берегу – он нерестится, начиная от уреза воды до глубины 1-1,5 метров. В основном – на глубине полуметра. Поэтому в этом году не стоит ждать омуля там. Сейчас омуль в основном питается раковым планктоном, молодью голомянок и не подходит к берегам.
«Все мы знаем, что ни на одной турбазе нет очистных сооружений, много палаток стоит на берегу, и желтокрылка не идет на эти нерестилища. А на южном Байкале численность желтокрылки высокая», – говорит Аркадий Матвеев.
На пресс-конференции стало известно, что ученые, занимающиеся вопросами рыбохозяйства, предлагают перевести зону омулевого промысла из прибрежья в эпипелагиаль (верхний слой воды моря до глубины 200 м. – прим. ред.).
Специалисты отмечают: это способствовало бы сохранению многих других видов рыб, которые оказываются в прилове. Речь идет об осетре, который занесен в Красную книгу. «При промысле омуля в прибрежной зоне мы вылавливаем этих небольших осетров. То же самое происходит с молодью сига, ленка, тайменя на северном Байкале. Поэтому изменение стратегии промысла способствовало бы увеличению запасов и других видов рыб, которые сейчас обитают в Байкале в небольшом количестве», – уверены специалисты.
Можно ли спасти ситуацию разведением рыбы? Скорее всего, да. Как говорит заместитель генерального директора ООО «Байкальская рыба» Леонид Михайлик, в Приангарье сейчас два действующих рыбзавода – один в поселке Сосновка Усольского района.
«Сегодня пелядь появилась, мы ее ловим, с нее же собираем икру. Также завезли небольшое количество – 150 тысяч – икринок нельмы – эта рыба когда-то водилась здесь, когда не было плотин. Ее подрастим, посмотрим, как приживется. Если так делать каждый год, через пять-семь лет будет подходить к нересту», – пояснил Леонид Михайлик.
Кроме того, стало известно, что в Братское водохранилище в этом году планируется выпустить порядка миллиона хвостов омуля – чтобы создать ремонтно-маточное стадо, чтобы оттуда можно было получать икру, брать производителей.
Если в Иркутской области два действующих рыбзавода, то в Бурятии – три: Баргузинский, Селенгинский, Большереченский.
Эксперты сетуют: раньше на Байкале было два завода – Сарминский и Бурдугузский – там стоят цеха, но нет выростных прудов. По их словам, мощностей для заполнения Байкала омулем в Иркутской области практически нет.
Леонид Михайлик отметил: теоретически можно было бы договориться с Бурятией, если бы были выростные мощности – выращивать рыбу в Иркутской области. Но, по мнению эксперта, отрасль испытывает недостаточное внимание со стороны властей, «деньги на восстановление любых видов рыб не выделяются».
Заместитель начальника территориального отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Иркутской области Ангаро-Байкальского территориального управления федерального агентства по рыболовству Ринат Енин уверен: «Должна быть программа развития рыбохозяйственного комплекса Иркутской области. Когда документ появится, можно будет из федерального центра попытаться получить деньги на реализацию этой программы. На сегодня у Бельского рыбзавода только два источника финансирования – собственные средства и те деньги, которые поступают от предприятий региона, наносящих ущерб водным биоресурсам при осуществлении своей деятельности – то есть при строительстве. Однако даже эти средства получить очень сложно».
SIA.RU: Главное
