О возрождении российской экономики можно забыть?
-- Нет. У России огромный интеллектуальный потенциал. Рано или поздно она совершит какой-то прорыв. Не знаю когда и как, но мы видим: стабильные и сонные режимы внезапно меняются. Однажды ситуация взорвется.
Причем в России достаточно интеллектуального капитала, чтобы эти изменения были к лучшему. В некоторых странах после взрыва перемен к лучшему не случалось: активные и образованные люди к тому моменту уже уезжали, предложить альтернативу было просто некому. В России сегодня не так -- страна обладает потенциалом, который может помочь переменам.
Что можно сказать людям, которые хотели бы перемен в России: им стоит запастись терпением?
-- Думаю, стоит. Даже в сонных режимах Восточной Европы были небольшие группы людей, придерживавшихся разных взглядов и обсуждавших варианты экономической и социальной политики. В России, к моему удивлению, никто не говорит об отсутствии какого бы то ни было плана, стратегии, экономической программы. Ни правительство, ни кто-то другой ничего не предлагают -- никаких размышлений о том, как экономика может двигаться вперед.
Симптом чего это?
-- Недостатка политической конкуренции.
Взять, например, такую важную сферу, как образование. Когда я два года назад стал ректором РЭШ, я думал, что в целом российская система вузов -- примерно на уровне Болгарии, со всеми ее плюсами и минусами. Теперь я понимаю, что Болгария по среднему уровню высшего образования -- лет на 20 впереди. Одна из главных причин -- они были вынуждены интегрироваться в европейскую систему, включая программы обмена студентами и преподавателями. Там стало больше конкуренции. А в России конкуренции нет. Ни среди или за студентов, ни на уровне идей. Как следствие, система отстает.
В российской истории и раньше были периоды затяжной стагнации. Даже слово есть специальное -- "застой". Опять застой?
-- Нет. Сегодня Россия вынуждена конкурировать со всеми, в самых разных секторах. Всего несколько лет стагнации -- и вы оказываетесь позади многих других стран.
Еще одно важное отличие от прошлых стагнаций, от застоя времен Брежнева -- тогда люди не могли покидать страну. Напряжение росло, пока не случалось подобия революции. Теперь люди могут сказать: "Я не вижу для себя перспектив в этой стране, я уезжаю". Вице-премьер Ольга Голодец рассказывала, что у 737 тыс. россиян двойное -- со странами ЕС -- гражданство, плюс 160 тыс. разрешений на работу -- и это не считая США, Канады, Израиля, не считая студентов. То есть не меньше миллиона человек (и это не могут быть лишь очень богатые люди) сказали: "Мы не думаем, что Россия развивается так, как мы бы хотели, как нужно нашим семьям". Это создает гораздо более неустойчивую ситуацию, чем в годы застоя.
Часто говорят, что эмиграция -- клапан, поддержка стабильности, несогласные просто покидают страну?
-- Я тоже так думал, но год или два назад понял, что дело обстоит иначе. Когда я работал над исследованием, приуроченным к 25-летию падения коммунизма "Великое возрождение: уроки победы капитализма над коммунизмом", я обнаружил, что у всех реформаторов -- без исключения -- были общие черты. Все они в какой-то момент говорили: "Это не для меня, надо заняться чем-то другим" -- и эмигрировали. Там у них была возможность увидеть другое устройство общества. А затем реформаторы возвращались и меняли жизнь в своих странах.
Миллион русских не вернется, но кто-то из этих людей с опытом работы здесь и там -- приедет. И осуществит реформы, и станет частью политической элиты.
А они будут готовы проводить новую либерализацию?
-- Важное отличие от того, что было еще 10-20 лет назад: сейчас вы не изолированы, благодаря интернету есть мгновенный доступ к информации о том, что происходит в стране. Кроме того, вам открыт опыт других стран. Проще говоря, вы гораздо лучше подготовлены к быстрым переменам, к быстрым реформам.
К каким именно? Что, по-вашему, самое главное?
-- Я думаю, что очень важны неэкономические реформы.
Номер один -- реформа образования. Она не приносит немедленного эффекта в плане экономического роста, зато сразу меняет сознание многих людей. Настоящее образование в России -- в области физики и математики. В сфере экономики и социальных наук его нет. Лучше вообще не учить экономике, чем делать это так, как в России. Есть исключения, но их очень мало.
Номер два -- здравоохранение, оно в России чудовищное.
Наши власти -- по крайней мере, на словах -- проводят реформы в обеих этих сферах. Что с ними не так?
-- Правительство не сделало ничего. Они много говорят, проводят много конференций, а реформ не происходит.
Как, например, можно говорить о реформе высшего образования, если до сих пор государство оплачивает магистратуру, вторую ступень высшего образования?! Такого нигде нет, даже в Белоруссии.
Это советская модель?
-- Это не просто советская модель, а результат ее деградации.
В российском правительстве сейчас нет реформаторов, особенно в социальном блоке. Для социальных реформ надо изменить сознание: с советского подхода "бесплатная услуга" на современный -- "качественная услуга", которая для кого-то стоит денег, а для бедных -- субсидируется.
Давайте вернемся к списку реформ...
-- Номер три -- вроде бы тоже не про экономику -- судебная система. Не задумывались, почему преуспевают страны вроде Австрии, без явных конкурентных преимуществ? Почему туда идет бизнес? Инвесторы говорят: "Законность".
Продолжим о "плане, который нужен стране"...
-- Номер четыре -- конкуренция. Антимонопольный орган, который действительно занимается антимонопольной работой. Я думаю, главная причина относительной неэффективности российской экономики в том, что во многих важных секторах нет конкуренции. Например, в энергетике и финансах доминируют госкомпании, которые платят много -- и получают лучшие кадры, оголяя остальную экономику. Заметьте, это сектора, от которых зависит вся экономика: если неэффективны они, неэффективны и все остальные.
Номер пять -- децентрализация источников экономического роста. Многие большие федерации, такие как Россия, чрезмерно централизовали управление -- финансовый сектор, налоги, регулирование,-- чтобы было удобнее закачивать деньги в те сектора, где может быть рост. В то же время, можно было бы позволить регионам больше свободы в том, какой путь выбирать: быть скорее как Китай или как Польша, развивать одни сектора или другие, использовать разную налоговую политику. В России есть такие примеры -- Калуга или Татарстан,-- но, как только они становятся успешными, они превращаются в мейнстрим, и разнообразие заканчивается.
Больше регулятивной свободы на уровне регионов означает, что, даже если на федеральном уровне нет стратегии, на региональном может что-то возникнуть. Примеры есть в США, Китае, Малайзии, Индонезии. В некоторых странах Латинской Америки поощрение конкуренции между регионами дошло до того, что центр выделяет деньги регионам, которые растут быстрее.
Шестой пункт -- реформы регулирования?
-- Я много лет занимался этой сферой, но в последнее время пришел вот к чему: да, это важный фактор, но он вторичен по отношению к остальным. Между прочим, здесь у России в последние годы были успехи, но к росту они не привели. Инвесторы рассуждают так: "Стоит ли инвестировать в страну, у которой нет стратегии, плохо с законностью?" Качество регулирования становится важным фактором уже после того, как инвесторы сказали: "Нам интересно вести бизнес в этой стране".
Телеграфно: еще несколько самых важных пунктов?
-- Честно говоря, я не думаю, что они вообще нужны. Если осуществить хотя бы часть того, о чем было сказано, пути назад не будет, возникнет что-то вроде критической массы.
Скажем, три из шести реформ, осуществленные как следует, могут вывести Россию на другой уровень -- когда интерес к российской экономике появится как внутри страны, так и за границей. А политики увидят выгоду от своей работы. Дальше уже можно не заниматься этой инженерией.
Вам не кажется, что для России осуществление этого плана (даже если не добавлять к нему прочие реформы -- налоговую, бюджетную, пенсионную, Центрального банка) связано с радикальными переменами?
-- В рамках эволюционного развития можно осуществить одну-две реформы. Если президент и правительство решатся на перемены, скажем, в здравоохранении, образовании или пенсионной сфере, можно будет дать полтора-два года на реализацию непопулярных шагов, обеспечить их полной поддержкой, потом свалить ответственность на исполнителей и уволить.
А вот три-четыре реформы одновременно требуют политических изменений.
Вернемся к самому первому вопросу: о возрождении российской экономики можно забыть?
-- Если реформ не будет, еще пара лет стагнации, и в сознании многих людей кристаллизуется мысль, что вам нужны перемены. А они, как мы знаем из опыта других стран, происходят гораздо быстрее, чем люди привыкли думать. В сентябре 1989 года никто в Восточной Европе и представить не мог, что произойдут те перемены, которые произошли.
SIA.RU: Главное
