"Go/l/d saves Russia. Конечно, имеется в виду "черное золото".
Масштаб стимулов для получившей инфаркт глобальной экономики абсолютно беспрецедентен. Не грех повторить. 13 триллионов долларов выделено + обещано в виде кредитов, программ поддержания ликвидности и гарантий со стороны американских монетарных властей финансовой системе США. 4.5 трлн.долл. из этой чудовищной суммы уже выделено. Баланс ФРС вырос до 2.2 трлн.долл. с 900 млрд. еще в сентябре 2008 г. Чистый объем новых Trys в этом году должен достичь 1.6 трлн.долл. Более 150 различных мероприятий по стимулированию экономики принято во всем мире за последние пару месяцев.
Все довольно сомнительные green shoots значат для финансовых рынков гораздо меньше указанных сумм! Данная ситуация не может не сопровождаться известной эрозией доверия мировых инвесторов к кредитоспособности США – а следовательно, к доллару и Trys. Масла в огонь подлило решение столь бдительного теперь S&P понизить outlook рейтинга Великобритании ввиду ожидаемого в 2010 г. бюджетного дефицита в размере 11% и, главное, возможного достижения государственным долгом UK уровня 100% ВВП в обозримом будущем /в 2010 г. долг может достигнуть максимального уровня, установленного Маастрихтским соглашением – 60% ВВП/. В итоге, мы логичным образом наблюдаем буквально всемирный спекулятивный интерес к определенного вида активам: сырью и некоторым развивающимся рынкам. В рамках BRIC приоритеты выглядят так: CBIR.
Но нам и этого достаточно: российские акции растут вместе с MSCI, а рубль, соответственно, крепнет вслед за нефтью. Несмотря на то, что в развитых странах запасы сырой нефти составляют примерно 63 дня потребления – самую высокую величину с 1993 года, а падение спроса в ОЭСР полностью нивелирует рост интереса к "черному золоту" со стороны Китая и Индии. Безусловно, существует абсолютная уверенность в трех факторах, гарантирующих высокую стоимость нефти:
а/высокая долларовая инфляция по причине избытка напечатанных долларов;
б/ высокая себестоимость добычи на новых месторождениях /далеко в море, в Арктике/ и в/ недостаток инвестиций в добычу / разведку нефти в 80-90-е годы.
Кризис повлек за собой новый серьезный сбой в инвестициях в этот сектор, хотя сегодня в этой связи наблюдаются некоторые любопытные особенности: международные нефтяные гиганты продолжили инвестировать в прежнем темпе /например, Шеврон и Royal Datch Shell в 2009 г. собираются вложить столько же, сколько и в прошлом году – 31 млрд.долл. и 23 млрд.долл. соответственно/, тогда как малые компании /такие, как американская Devon/ и госкомпании стран, пораженных сырьевым национализмом, вроде Венесуэлы, где нефтедобытчики являются "дойными коровами" для политиков и, следовательно, обычно плохо управляются, заметно снижают объемы инвестиций. Что-то подобное мы, кажется, слышали и о Газпроме (GAZP)...
Однако американские стимулы играют, например, для российского рынка акций значительно большую роль, чем такие мелочи, как проблемы в инвестиционной политике добывающих компаний, падение инвестиций в основной капитал в целом по экономике на 16%, снижение доходов домохозяйств, рост безработицы только по официальным данным до 10.2% трудоспособного населения. Нас гораздо больше интересует безработица в США, потому что наша экономика не ориентирована на внутреннего потребителя, как и, вообще-то, финансовые рынки. Вернее, отчасти ориентирована, но двигатель экономики – вовне. Главное, чтобы банки не упали – тогда ликвидность, также происходящую в основном извне, будет труднее доставлять на рынки, но их устойчивость ЦБ, вроде бы, уже гарантирует, несмотря на самые разные оценки потребности банков в докапитализации, доходящие до 500 млрд.руб. Такова циничная действительность!
Итак, рост цены нефти считается практически гарантированным, в среднесрочной перспективе в основном за счет бесперебойной работы печатного станка ФРС, в долгосрочной – благодаря повышению себестоимости, собственно, продукта. Это все должно привлекать средства в Россию – через счет текущих операций и благодаря carry trades. Возможно, возобновится и кредитование российских заемщиков, которые в условиях дорогой нефти будут достаточно ликвидны, чтобы предоставить господам кредиторам соответствующую премию за весьма высокий российский риск. Прямые инвестиции – если все пойдет по-прежнему – очевидно, останутся второстепенным фактором, т.к. будут затруднены общим инвестиционным климатом, оставляющим желать лучшего.
Каков будет мир после инфаркта? Для начала надо, видимо, принять одну аксиому: то, что делается сейчас /13 трлн.долл./ при всех очевидных недостатках, издержках и побочных эффектах, является единственно возможным методом интенсивной терапии. Плохо только то, о чем мы много раз говорили: без подобных стимулов /в виде, как минимум, "гринспеновой" ставки ФРС не выше 1%/ сердце американской экономики в ее текущем состоянии работать практически не способно. Все мы помним, что доходность US Trys на дальнем конце выше 5% и привела к коллапсу. Поэтому изъятие стимулов /всех или части/, которое рано или поздно произойдет /иначе S&P может и рейтинг понизить, а инфляция – выйти на недопустимые уровни, двузначные, как когда-то говорил А.Гринспен/, может заставить больного задыхаться вновь.
Стимулы, между прочим, сегодня включают и монетарные, и "кейнсианские" меры одновременно: и низкую ставку ФРС, и значительные расходы бюджета, что очевидно удваивает опасность высокой инфляции. В обоих случаях ставки доходности на рынках не могут не проявлять тенденции к росту – согласно традиционной теории. Некоторые эксперты утверждают, что недостаток спроса на инвестиции обеспечивает, несмотря ни на что, низкие ставки: иными словами, спрос на деньги в экономике, где нет аппетита к риску, держит ставки низкими даже при всех прочих известных условиях. Однако текущая ситуация намекает на то, что склонность к риску на рынке все равно имеется: если удорожание нефти /следовательно, сырьевых валют и акций/ в долларовом выражении практически гарантировано, как и чрезмерное предложение Trys – так считает сегодня рынок, то это вложение может даже в известном смысле быть чуть ли не менее рискованным в перспективе, чем инвестирование в гособлигации США!
Тогда что удерживает нефть от немедленного выхода на уровень 100 долл. за баррель? Как ни странно, рынок, который явно находится в отчасти наркотическом состоянии предвкушения новой эмиссии долларов, обращает внимание на такие "несущественные" помехи, как возможность второго V в рецессии, которую он уже массово почти окрестил V-образной. Т.е., как ни странно, вопросы спроса/предложения еще порождают некоторые сомнения. Однако, вероятно, таковые риски видятся игрокам лишь на среднесрочном горизонте: если начнется полномасштабное восстановление /скажем, в 2010 г./, то цена нефти подскочит из-за прежнего недоинвестирования и нехватки мощностей, если последует новая волна кризиса – США напечатают еще больше долларов. В перспективе это – one way bet.
Каковы последствия всего этого? Для США, скорее всего, речь идет о серьезной угрозе стагфляции. Пока новый двигатель для экономики не найден, исправление прежних дисбалансов требует длительного периода восстановления сбережений /делевереджа/, тогда как изъятие монетарных и/или кейнсианских стимулов чревато экономическими спадами. В то же время, сохранение стимулов – при оставлении возможности финансовым спекулянтам инвестировать в сырье – означает неизбежную инфляционную угрозу и, в качестве неприятного довеска, рост бюджетного дефицита. Великая депрессия закончилась по-настоящему, когда появился "новый локомотив" роста – война и, затем, план Маршалла. Что теперь? Американцы пока не знают.
Для всего остального мира все это может означать также инфляционное давление, существенное укрепление сырьевых валют, появление новых пузырей на рынках. История имеет шанс отчасти повториться для ряда стран. По идее, страны – нетто-кредиторы, такие как КНР, Япония, Южная Корея, страны Персидского залива, Россия должны меньше сберегать и больше тратить, чтобы внести вклад в исправление мировых дисбалансов. Особенность России /если оставить в стороне небольшие страны Залива/ в том, что ее экономика – практически чисто рентного типа. Ей, по сути, почти не страшны конкурентные недостатки очень крепкой валюты: в крепкой валюте – wealth россиян.
Все, что требуется российской экономике в этой ситуации, если только мы способны извлекать уроки из прецедентов, – это эффективный механизм распределения ренты, который в последнее время представлял собой, по сути, инструмент государственного изъятия почти всей ренты с предоставлением остальным субъектам экономики возможности пользоваться побочными плодами этого: брать кредиты на мировых рынках капитала подешевле благодаря хорошим показателям государственных финансов и пожинать обильную краткосрочную ликвидность, происходившую от carry trades. Именно поэтому в РФ еще задолго до кризиса наблюдалось падение в добывающих отраслях, а сам кризис ударил по экономике страны столь сильно. Пока серьезных попыток что-либо изменить в нашей рентной империи нет как нет.
Впрочем, все это – после... А пока нефть обречена расти в цене, выраженной в слабеющем долларе. Это может стать долговременной тенденцией, прерываемой лишь рыночными неприятностями на фоне возникающих время от времени проблем в реальной экономике. Как мы помним, не российской – к счастью в среднесрочной перспективе, к несчастью – в долгосрочной".
Масштаб стимулов для получившей инфаркт глобальной экономики абсолютно беспрецедентен. Не грех повторить. 13 триллионов долларов выделено + обещано в виде кредитов, программ поддержания ликвидности и гарантий со стороны американских монетарных властей финансовой системе США. 4.5 трлн.долл. из этой чудовищной суммы уже выделено. Баланс ФРС вырос до 2.2 трлн.долл. с 900 млрд. еще в сентябре 2008 г. Чистый объем новых Trys в этом году должен достичь 1.6 трлн.долл. Более 150 различных мероприятий по стимулированию экономики принято во всем мире за последние пару месяцев.
Все довольно сомнительные green shoots значат для финансовых рынков гораздо меньше указанных сумм! Данная ситуация не может не сопровождаться известной эрозией доверия мировых инвесторов к кредитоспособности США – а следовательно, к доллару и Trys. Масла в огонь подлило решение столь бдительного теперь S&P понизить outlook рейтинга Великобритании ввиду ожидаемого в 2010 г. бюджетного дефицита в размере 11% и, главное, возможного достижения государственным долгом UK уровня 100% ВВП в обозримом будущем /в 2010 г. долг может достигнуть максимального уровня, установленного Маастрихтским соглашением – 60% ВВП/. В итоге, мы логичным образом наблюдаем буквально всемирный спекулятивный интерес к определенного вида активам: сырью и некоторым развивающимся рынкам. В рамках BRIC приоритеты выглядят так: CBIR.
Но нам и этого достаточно: российские акции растут вместе с MSCI, а рубль, соответственно, крепнет вслед за нефтью. Несмотря на то, что в развитых странах запасы сырой нефти составляют примерно 63 дня потребления – самую высокую величину с 1993 года, а падение спроса в ОЭСР полностью нивелирует рост интереса к "черному золоту" со стороны Китая и Индии. Безусловно, существует абсолютная уверенность в трех факторах, гарантирующих высокую стоимость нефти:
а/высокая долларовая инфляция по причине избытка напечатанных долларов;
б/ высокая себестоимость добычи на новых месторождениях /далеко в море, в Арктике/ и в/ недостаток инвестиций в добычу / разведку нефти в 80-90-е годы.
Кризис повлек за собой новый серьезный сбой в инвестициях в этот сектор, хотя сегодня в этой связи наблюдаются некоторые любопытные особенности: международные нефтяные гиганты продолжили инвестировать в прежнем темпе /например, Шеврон и Royal Datch Shell в 2009 г. собираются вложить столько же, сколько и в прошлом году – 31 млрд.долл. и 23 млрд.долл. соответственно/, тогда как малые компании /такие, как американская Devon/ и госкомпании стран, пораженных сырьевым национализмом, вроде Венесуэлы, где нефтедобытчики являются "дойными коровами" для политиков и, следовательно, обычно плохо управляются, заметно снижают объемы инвестиций. Что-то подобное мы, кажется, слышали и о Газпроме (GAZP)...
Однако американские стимулы играют, например, для российского рынка акций значительно большую роль, чем такие мелочи, как проблемы в инвестиционной политике добывающих компаний, падение инвестиций в основной капитал в целом по экономике на 16%, снижение доходов домохозяйств, рост безработицы только по официальным данным до 10.2% трудоспособного населения. Нас гораздо больше интересует безработица в США, потому что наша экономика не ориентирована на внутреннего потребителя, как и, вообще-то, финансовые рынки. Вернее, отчасти ориентирована, но двигатель экономики – вовне. Главное, чтобы банки не упали – тогда ликвидность, также происходящую в основном извне, будет труднее доставлять на рынки, но их устойчивость ЦБ, вроде бы, уже гарантирует, несмотря на самые разные оценки потребности банков в докапитализации, доходящие до 500 млрд.руб. Такова циничная действительность!
Итак, рост цены нефти считается практически гарантированным, в среднесрочной перспективе в основном за счет бесперебойной работы печатного станка ФРС, в долгосрочной – благодаря повышению себестоимости, собственно, продукта. Это все должно привлекать средства в Россию – через счет текущих операций и благодаря carry trades. Возможно, возобновится и кредитование российских заемщиков, которые в условиях дорогой нефти будут достаточно ликвидны, чтобы предоставить господам кредиторам соответствующую премию за весьма высокий российский риск. Прямые инвестиции – если все пойдет по-прежнему – очевидно, останутся второстепенным фактором, т.к. будут затруднены общим инвестиционным климатом, оставляющим желать лучшего.
Каков будет мир после инфаркта? Для начала надо, видимо, принять одну аксиому: то, что делается сейчас /13 трлн.долл./ при всех очевидных недостатках, издержках и побочных эффектах, является единственно возможным методом интенсивной терапии. Плохо только то, о чем мы много раз говорили: без подобных стимулов /в виде, как минимум, "гринспеновой" ставки ФРС не выше 1%/ сердце американской экономики в ее текущем состоянии работать практически не способно. Все мы помним, что доходность US Trys на дальнем конце выше 5% и привела к коллапсу. Поэтому изъятие стимулов /всех или части/, которое рано или поздно произойдет /иначе S&P может и рейтинг понизить, а инфляция – выйти на недопустимые уровни, двузначные, как когда-то говорил А.Гринспен/, может заставить больного задыхаться вновь.
Стимулы, между прочим, сегодня включают и монетарные, и "кейнсианские" меры одновременно: и низкую ставку ФРС, и значительные расходы бюджета, что очевидно удваивает опасность высокой инфляции. В обоих случаях ставки доходности на рынках не могут не проявлять тенденции к росту – согласно традиционной теории. Некоторые эксперты утверждают, что недостаток спроса на инвестиции обеспечивает, несмотря ни на что, низкие ставки: иными словами, спрос на деньги в экономике, где нет аппетита к риску, держит ставки низкими даже при всех прочих известных условиях. Однако текущая ситуация намекает на то, что склонность к риску на рынке все равно имеется: если удорожание нефти /следовательно, сырьевых валют и акций/ в долларовом выражении практически гарантировано, как и чрезмерное предложение Trys – так считает сегодня рынок, то это вложение может даже в известном смысле быть чуть ли не менее рискованным в перспективе, чем инвестирование в гособлигации США!
Тогда что удерживает нефть от немедленного выхода на уровень 100 долл. за баррель? Как ни странно, рынок, который явно находится в отчасти наркотическом состоянии предвкушения новой эмиссии долларов, обращает внимание на такие "несущественные" помехи, как возможность второго V в рецессии, которую он уже массово почти окрестил V-образной. Т.е., как ни странно, вопросы спроса/предложения еще порождают некоторые сомнения. Однако, вероятно, таковые риски видятся игрокам лишь на среднесрочном горизонте: если начнется полномасштабное восстановление /скажем, в 2010 г./, то цена нефти подскочит из-за прежнего недоинвестирования и нехватки мощностей, если последует новая волна кризиса – США напечатают еще больше долларов. В перспективе это – one way bet.
Каковы последствия всего этого? Для США, скорее всего, речь идет о серьезной угрозе стагфляции. Пока новый двигатель для экономики не найден, исправление прежних дисбалансов требует длительного периода восстановления сбережений /делевереджа/, тогда как изъятие монетарных и/или кейнсианских стимулов чревато экономическими спадами. В то же время, сохранение стимулов – при оставлении возможности финансовым спекулянтам инвестировать в сырье – означает неизбежную инфляционную угрозу и, в качестве неприятного довеска, рост бюджетного дефицита. Великая депрессия закончилась по-настоящему, когда появился "новый локомотив" роста – война и, затем, план Маршалла. Что теперь? Американцы пока не знают.
Для всего остального мира все это может означать также инфляционное давление, существенное укрепление сырьевых валют, появление новых пузырей на рынках. История имеет шанс отчасти повториться для ряда стран. По идее, страны – нетто-кредиторы, такие как КНР, Япония, Южная Корея, страны Персидского залива, Россия должны меньше сберегать и больше тратить, чтобы внести вклад в исправление мировых дисбалансов. Особенность России /если оставить в стороне небольшие страны Залива/ в том, что ее экономика – практически чисто рентного типа. Ей, по сути, почти не страшны конкурентные недостатки очень крепкой валюты: в крепкой валюте – wealth россиян.
Все, что требуется российской экономике в этой ситуации, если только мы способны извлекать уроки из прецедентов, – это эффективный механизм распределения ренты, который в последнее время представлял собой, по сути, инструмент государственного изъятия почти всей ренты с предоставлением остальным субъектам экономики возможности пользоваться побочными плодами этого: брать кредиты на мировых рынках капитала подешевле благодаря хорошим показателям государственных финансов и пожинать обильную краткосрочную ликвидность, происходившую от carry trades. Именно поэтому в РФ еще задолго до кризиса наблюдалось падение в добывающих отраслях, а сам кризис ударил по экономике страны столь сильно. Пока серьезных попыток что-либо изменить в нашей рентной империи нет как нет.
Впрочем, все это – после... А пока нефть обречена расти в цене, выраженной в слабеющем долларе. Это может стать долговременной тенденцией, прерываемой лишь рыночными неприятностями на фоне возникающих время от времени проблем в реальной экономике. Как мы помним, не российской – к счастью в среднесрочной перспективе, к несчастью – в долгосрочной".
SIA.RU: Главное
