Слово «кризис» в японском языке состоит из двух иероглифов – «проблема» и «возможности». Действительно, для кого-то кризис сродни концу света, а кто-то, как и великие инвесторы Джордж  Сорос и Уоррен Баффет, убежден, что это – окно возможностей. Четыре вопроса о том, как вести себя инвестору в «турбулентные» времена, мы задали финансовым аналитикам.

1. Глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявила, что прошлые кризисы – 1998 и 2008 годов – несравнимы с текущей ситуацией: «Наша экономика не просто восстановилась, она серьезно перестроилась и чувствует себя гораздо более стабильно» – цитирует ее «Интерфакс». Согласны ли вы с этим утверждением? Есть ли сегодня кризис в России?

Эдуард Семёнов, директор БКС Премьер в Иркутске:

 – Ситуации 1998 и 2014 гг. принципиально отличаются: 16 лет назад российская экономика была, по сути, нерыночной, валютный курс регулировался Центральным банком плохо, финансовый сектор был монополизирован небольшим количеством банков. Все это позволило организовать широкомасштабную атаку на рубль. Сегодня экономика значительно более рыночная, открытая и конкурентная – особенно в сфере финансов. Курс рубля уже фактически плавающий, у ЦБ значительно больше опыта по проведению валютной политики и совершенно другой уровень резервов, монетарная политика значительно более жесткая (избытка рублей в банковской системе нет).

Острые фазы глобального кризиса в 2008 и 2011 годах были преодолены нашей экономикой достойно, уровень жизни россиян в целом не упал. Впрочем, тогда нам  благоприятствовали три фактора: относительно быстрое восстановление цен на нефть, возвращение капиталов на развивающиеся рынки на фоне европейских и американских проблем и отсутствие острых геополитических противостояний с участием нашей страны.

При этом я бы выделил общие проблемы: экономика России и 16, и 6 лет назад, и сейчас зависит от валютных притоков от экспорта, а те – от цен на сырье. Сегодня острого кризиса в России нет, однако низкие цены на нефть и затянувшийся геополитический конфликт не позволяют ситуации развернуться, из-за чего экономика перестает расти. Скорее, можно говорить о предкризисной ситуации, с основными трудностями мы можем столкнуться в 2015 году.

Олег Шагов, главный аналитик Управления исследований и аналитики ОАО «Промсвязьбанк»:

–  Если сравнивать текущую ситуацию с кризисами 1998 и 2008 гг. с точки зрения динамики финансовых инструментов, то есть как общие характерные черты, так и отличия. В частности, сейчас, как и в 1998 и 2008 гг., мы имеем достаточно резкое снижение цен на нефть в долларах на мировом рынке сырья и сопутствующее этому существенное ослабление российского рубля. В то же время цены на нефть в рублях, в отличие от кризисов 1998 и 2008 гг., остаются относительно стабильными, отчасти благодаря новой монетарной политике Банка России, которая предполагает инфляционное таргетирование и свободное плавание рубля.

Анна Бодрова, старший аналитик Альпари:

– Пожалуй, о кризисе в его активной фазе сейчас говорить не стоит. Приведу небольшой пример, который неплохо иллюстрирует происходящее в финансовой системе страны и реакцию населения на это.

В марте, в разгар рыночной и политической паники, россияне потратили на покупку валюты $14,3 млрд. Это почти рекорд: столько же на аналогичные цели было потрачено в декабре 2008 года. В октябре чистый спрос населения на валюту составил $1 млрд – все-таки, есть разница между весенним дисбалансом и курсовым падением в реальном выражении. Интересно, что сейчас активно растет спрос на валютные депозиты: по состоянию на 1 ноября они составили 21,8% от всех вкладов, и это очень заметный рост.

То есть кризиса с финансами в его привычном понимании сейчас нет, зато есть провал в экономике, сокращение покупательской активности населения на фоне разгула инфляции и более-менее мрачные прогнозы на зиму и начало весны.

2. Кризисы – это далеко не всегда однозначное зло. Они приводят к ускоренному сокращению менее успешных отраслей и игроков и к созданию отраслей и игроков нового поколения. Какие отрасли сейчас наиболее уязвимы?

Эдуард Семёнов:

– Исходя из комплексного анализа ситуации, самыми уязвимыми на данный момент мы считаем отрасли туризма, авиаперевозок и розничной торговли.

Олег Шагов:

– Так или иначе, кризис ударяет по спросу, что в итоге приводит к сокращению активности и уходу с рынка игроков. Очевидно, что с риском потерь и ужесточением конкуренции в отрасли сталкивается в кризис подавляющее большинство компаний. В кризисные периоды достаточно трудно найти «тихую гавань», в той или иной степени оказываются уязвимы все.

Анна Бодрова:

– Среди наиболее уязвимых отраслей отмечу легкую промышленность, малый бизнес всех форматов и направлений – из-за налогового бремени. Неплохо пока себя чувствует строительный сектор, добывающие компании и экспортеры, которым на руку играет ослабление рубля.

3. Кризис – это не только новые угрозы, но и новые возможности. Согласны ли вы с тем, что инвестировать во время кризиса можно и нужно?

Эдуард Семёнов:

– Кризисы имеют не только печальные последствия для стран и их граждан. Так, девальвация рубля 1998 года позволила России быстро поднять промышленность, ориентированную на экспорт, заметно ускорилось развитие нефтегазовой и металлургической отраслей. В 2008 году дальновидные инвесторы покупали резко подешевевшие акции лидеров российской экономики и буквально через год-полтора заработали двух-, а в отдельных случаях – трехзначные прибыли на восстановлении рынка. Гуру мировых инвестиций Джордж Сорос и Уоррен Баффет справедливо отмечали, что кризис – это окно возможностей.

Олег Шагов:

– Теоретически кризис характеризуется увеличением числа возможных степеней свободы и/или количества факторов, которые следует принимать в расчет при принятии решений. В рамках строгой логики никакое количество примеров не может служить доказательством. Однако достаточно всего одного примера для опровержения. Например, в течение 200 лет никто не мог доказать гипотезу Эйлера. И только c появлением мощных компьютеров был найден опровергающий ее пример.

Поэтому все примеры того, что в кризис можно заработать или потерять, ровным счетом ничего не доказывают. В конкретной ситуации для инвестора все решает стечение обстоятельств и его действия. В кризис кто-то теряет, а кто-то находит.

Анна Бодрова:

– Инвестировать в кризисное время можно и нужно, необходимо только грамотно разобраться с вопросом. Российское правительство, например, сейчас очень продуктивно работает с налогообложением сектора недвижимости, чтобы сделать ее максимально дорогой для коротких вложений. В финансово сложное время нужно инвестировать в себя – в образование, повышение квалификации, расширение семьи. Все это не обесценится никогда, какой бы инфляция ни оказалась по итогам отчетного периода.

4. В какие активы стоит вкладываться в сегодняшнее «турбулентное» время, а какие обходить стороной? Почему?

Эдуард Семёнов:

– Основной вопрос для большинства частных инвесторов  сегодня – как защитить сбережения от эффекта ослабления рубля и инфляционных рисков? Справиться с этой задачей позволят финансовые инструменты с доходностью в валюте. Это могут быть как консервативные инструменты – валютные депозиты, структурные продукты с защитой капитала, еврооблигации, так и более агрессивные, например, паевые инвестиционные фонды, инвестирующие в зарубежные активы.  

Также стоит обратить внимание, что с 1 января в России заработает система индивидуальных инвестиционных счетов (ИИС). Институт ИИС призван стимулировать граждан к инвестированию в ценные бумаги. ИИС – это брокерский счет особого типа, владелец которого имеет значительные льготы по налогообложению. Открыть такой счет можно будет с 1 января 2015 года, а размещать на нем возможно до 400 тысяч рублей в год.

Прибыль от средств, которые россияне инвестируют через такие счета, будет полностью освобождаться от подоходного налога, а сумма налогового вычета может составить до 52 тысяч рублей в год. По сути, потенциал инвестиций в ИИС уже содержит 13% годовых,  при этом акции многих российских компаний находятся ниже справедливой стоимости и привлекательны для покупки. Это дважды отличная возможность – заработать на восстановлении рынка акций и законно полностью очистить прибыль от налога.

Олег Шагов:

– Многое зависит от той системы финансовых координат, которую вы выбираете. Например, 30% доходность фондового портфеля российских акций в рублях при околонулевой динамике индекса ММВБ за 2014 год является достаточно высоким показателем. Однако с учетом девальвации рубля более выгодным в тот же период было держание в портфеле валютных облигаций или, например, вложения в фондовый рынок США. В рублевом исчислении американский индекс широкого рынка S&P500 с начала 2014 года по состоянию на 20 ноября прибавлял почти 60%.

В качестве базового сценария в 2015 году мы предполагаем дальнейшее снижение мировых цен на нефть, что продолжит оказывать давление на российский рубль, подпитывая тенденцию его ослабления. Соответственно, пока рубль продолжает слабеть, инвестиции в рублевые инструменты выглядят, на наш взгляд, менее привлекательными при прочих равных условиях.

Иван Рудых,
Газета Дело