«Когда в Иркутской области сменился шестой  губернатор за 15 лет, стало ясно: нужно что-то делать», – вспоминают создатели интеллектуального делового клуба «Байкальские стратегии». Иначе – очередное обнуление экономической повестки, туманные перспективы и сбегающая из региона молодежь. Какую альтернативу предложили создатели клуба? Чего удалось достичь «Байкальским стратегиям» за пять лет работы? Эти и другие вопросы мы обсудили с членом Совета клуба Романом Ищенко и председателем клуба Галиной Кузняной.

От кладовки – к светлице

Иркутская область обладает большими ресурсами и потенциалом, но развивается не так стремительно, как могла бы. Почему? Что не так?

Роман: Во-первых, нужно разобраться, что значит «стремительно» и «не стремительно». Для кого-то регион развивается вполне нормально. И с точки зрения сырьевого освоения все действительно неплохо: Иркутская нефтяная компания – отличный прецедент, мощный даже по меркам страны, «Полюс Золото» начинает освоение, реализуется много других проектов. Но все это пока «первые переделы», а хотелось бы, чтобы экономика шла дальше – на уровень интеллектуально ёмкого продукта, чтобы наш местный региональный интеллект создавал добавленную стоимость, чтобы мы не заимствовали ее снаружи, как сейчас. Чтобы можно было работать в интересных, высокоинтеллектуальных проектах, зарабатывать достойные деньги и жить здесь не хуже, чем в Европе.

Что мы видим на деле, особенно в последние десятилетия? Что народ отсюда уезжает – и это точно признак чего-то нездорового. Если вспомнить историю, то в XIX веке был огромный приток населения сюда. По разным поводам: начиная от «золотой лихорадки», заканчивая Столыпинской реформой. Иркутск рос гигантскими темпами. А сейчас – обратные процессы.

Люди не видят перспектив?

Роман: Мы попытались понять причины. Думаю, что советский проект освоения региона не дотянул социальную компоненту: здесь строили заводы, развивали промышленность – и получилась вроде бы мощная территория, экономика, но жить тут… как-то непонятно: то ли хочется, то ли нет. И как только импульс советских проектов закончился – все поехали обратно. Причем, как говорят старожилы, эти процессы начались уже в 70-х годах. А в 90-е это приобрело уже катастрофический характер.

Мы такую метафору придумали: для центральных регионов Сибирь и Иркутская область, в том числе, – как кладовка в доме. Есть горницы, светлицы, а есть кладовки. Туда ходят, чтобы что-то взять, а потом вернуться в светлицу и там продолжать жить. Здесь получилось так же: люди пришли в Сибирь, чтобы взять ресурсы, а вот сделать эту территорию домом – так за 400 лет и не смогли до конца.

Галина: Когда попадаешь в Европу не в качестве туриста, который ходит по столицам и музеям, а садишься за руль автомобиля и начинаешь ездить по провинции, понимаешь, что не важно, в каком городе ты находишься, какого он размера – уровень жизни одинаковый. А мы – регион достаточно богатый, входящий в десятку по стране, – по уровню жизни не можем приблизиться даже на 100 км к МКАД. 

Лозунг нашего клуба: «Стратегии живут не на бумаге, а в головах у людей, которые делают дело». Одна из идей, которую нам удалось осуществить, – Лаборатория экономической истории. Когда мы привели школьников послушать о том, что было на этой территории в XIX веке, дети, которые в немалой степени были настроены на то, чтобы уехать, сказали: «У нас же классно! У нас можно что-то делать и чего-то добиваться!».

Мы хотим стать стартовой площадкой, чтобы это «что-то» делать – и не быть той кладовкой, в которую складывают хлам, а стать светлицей для жизни.

Принцип точечных воздействий

Если хочешь сделать из кладовки светлицу и хватаешься за всё сразу: за уборку, ремонт, покупку новой мебели – тоже ничего не получится. Важно сосредоточиться на важном и действовать последовательно. Я так понимаю, вы именно в этой логике действовали, когда в концепции развития региона выделили несколько ключевых направлений?

Роман: Есть принцип точечных воздействий. Мы понимаем, что редко когда бывает много  ресурсов: кадровых, финансовых. Искусство стратегического поиска и действия заключается в том, чтобы в гигантском объеме задач, ситуаций, потенциальных работ «нащупать» ключевые точки – совершить проектное действие по принципу иглоукалывания и получить кумулятивные эффекты. И это очень непростая задача. Мы выделили четыре отраслевых направления: цифра, промтех, биотех, урбанистика – и два опорных, образование и предпринимательство.

В своих действиях мы опираемся, в том числе, на взгляды и концепцию Петра Щедровицкого, который говорит, что для того чтобы сформировать технологический проект мирового уровня, нужно три позиции: инженер, ученый и предприниматель. Фактически, эти три позиции и нужно выращивать на территории региона.

Галина: В 2017 году на Форсайте Байкальского региона было озвучено 29 проектов, и ключевые направления родились, выкристаллизовались из них. Как у нас в клубе любят говорить, у каждого проекта должно быть «ФИО», то есть человек, который будет его реализовывать. Есть люди – проект живет, нет людей – идея так и остается идеей. Важна готовность потратить не один год своей жизни на реализацию задуманного.

Для того чтобы люди жили проектами, у них должна быть нормальная среда обитания. Какие бы мы шикарные идеи ни рождали, если у нас нет достойной среды, это становится нереализуемым: хочется сбежать. А мы хотели бы, чтобы люди не покидали Иркутскую область, а жили, работали, поднимали регион.

Можете рассказать подробнее о направлениях концепции? Биотех, например, – каков потенциал этой отрасли? На первый взгляд, не самое очевидное решение…

Роман: В сфере биотехнологий у региона есть большой скрытый потенциал, и его действительно почти никто еще не видит. Когда один из лидеров  направления, директор института биологии ИГУ Максим Тимофеев делал доклад на наших первых чтениях, многие удивлялись: «Неужели у нас всё это есть?!». А биотех несет в себе огромный уровень потенциальной конкурентоспособности. Мы, как деловые люди, всегда исходим из того, что мы находимся в жестком конкурентном мире и должны нащупывать те заделы, которые могли бы позволить нам через шаг быть успешными в этой борьбе. В биотехе, мы считаем, такие заделы есть.

Благодаря Байкалу?

Роман: Да. Байкал – это гигантская фабрика уникальных организмов, эндемиков. И это создает возможности, которых не дают другие места планеты, уже изученные с точки зрения биологии вдоль и поперек. Это направление может породить большое количество компаний, разработок, бизнесов. Максим приводил в пример Великие Американские озера – там лаборатории, исследования, разработки в сфере экологии и  биотеха приносят миллиарды долларов в региональные бюджеты. И это еще даже не производство! Да, биотехнологии – это сложное направление, но в случае успеха эффект проявится в целом наборе отраслей: пищевой промышленности, сельском хозяйстве, лесном комплексе, косметической отрасли.

Правильно я понимаю, что и другие направления развития Байкальского региона – если за ними будут стоять люди – возможны?

Роман: Конечно, наши ставки не исключают всего остального: жизнь богаче и шире, но они символизируют точки концентрации усилий. Слово «стратегия» пришло из военной терминологии: невозможно прорываться одновременно по всей линии фронта, нужно сконцентрировать ресурсы, сделать «пробой» – и в него уже двигаться, разворачивать наступление. Здесь – тот же принцип.

Время тестировать гипотезы

«Стратегии живут не на бумаге, а в головах у людей, которые делают дело» – в этом главный посыл клуба. Свою концепцию развития Байкальского региона вы впервые представили в 2018 году. За прошедшие три года что конкретно удалось сделать, перенести с бумаги в реальность?

Роман: С моей точки зрения, сейчас идет период тестирования наших гипотез. Мы тогда, в 2018-м, осознанно написали, что это гипотезы, а не законченные стратегии. Они требуют проверки практикой, конкретными проектами.

Галина: Возьмем, например, направление урбанистики. Когда мы в 2017 году поднимали тему сейсмобезопасности домов 335 серии, на тот момент это не нашло поддержки. Прошло три года, и практика показала, что вода камень точит. Во-первых, жизнь добавила своих обстоятельств под названием землетрясения, которые не понравились никому. А во-вторых, эта тема, выйдя за пределы Форсайта, на сегодня дошла уже до федерального уровня, и сейчас разговор о том, что это должно делаться, идет уже там.

Направление биотехнологий тоже развивается. Максим Тимофеев сегодня получает 80% грантов, выделяемых в нашем регионе для исследований байкальских биотехнологий.  Это демонстрация того, насколько серьезная у нас наука.

Роман: Есть примеры, когда на площадке «Байкальских стратегий» родились новые бизнесы. Так, например, сошлась команда «предприниматель – ученый – инженер»: Евгений Гришкевич и Серафима Тужилина  с проектом «Вдохновение» встретились в клубе с Максимом Тимофеевым и сейчас создают новую серию косметических средств на основе активных веществ, выделенных из байкальских водорослей. Это будет уникальная разработка в мировом масштабе. У клуба такая установка, что региональные компании  должны идти в мир, а не вариться у себя в регионе, ориентироваться на экспорт, на мировую систему разделения труда – и сейчас косметика «Вдохновение» уже продается за рубежом. Это тоже можно назвать тестовым проектом: мы учимся, тестируем, как содружество ученых, предпринимателей и инженеров может собираться, делать проекты и двигаться вперед.

Еще один пример – в сфере образования. Мы сформулировали концепцию «Байкальского образовательного маневра», планируем в этом году сделать это одним из фокусов наших усилий. Мы исходим из того, что Байкал – уникальная рекреация, сюда с удовольствием едут люди любого уровня, из любой точки мира. И это наше удивительное конкурентное преимущество, которое пока мы мало используем. Наша идея в том, чтобы создать на Байкале образовательные площадки международного уровня.

А педагоги такого уровня у нас есть?

Роман: Пока нет, но на первых этапах мы можем эту педагогическую квалификацию импортировать, заимствовать – как в маятниковых, временных режимах, так и на постоянной основе. В таком случае, мы сможем создавать на берегах Байкала образовательный продукт мирового уровня и привлекать сюда студентов и слушателей и из других регионов России, и из других стран, тем самым формируя международную среду, в которой наши студенты начнут двигаться и развиваться на совершенно другом уровне. А за счет этого процесса, на следующем шаге мы вырастим собственных преподавателей мирового класса, и начнем самостоятельно формировать нужный нам уровень образования.

Галина: Если взять статистику по ЕГЭ детей из Иркутска и, допустим, из Центральной России, то выясняется, что наши дети не конкурентны, по сравнению с теми, кто учится в Москве или Петербурге. Наши дети хуже? Нет. У нас они нередко более мотивированные, более живые, но они лишены каких-то возможностей, которые представляет центральная часть страны – и финансовых, и образовательных. Если мы вкладываемся в образование сегодня, то мы формируем тот слой, который что-то будет делать здесь завтра.

Роман: Я третий год тестирую это направление на кейсе спортивного программирования – вместе с московским МФТИ мы проводим школу на Байкале. В этом году участвовало две команды ребят из Вьетнама. То есть мы начали экспорт образования. Рассчитываем, что через несколько лет это станет хорошим международным продуктом. Что происходит при этом с нашими детьми? Когда они видят, как к ним приезжают мировые призеры чемпионата по спортивному программированию, рядом сидят и учатся студенты из других стран? У них возникает другой уровень мотивации, желание учиться, набирать квалификацию. Так мы начинаем выращивать собственных звезд, причем сразу с претензией на мировой уровень. И потом остается только вопрос, как их удержать. Для этого как раз нужна среда и всё остальное.

Учимся разговаривать

Что еще изменилось в регионе за пять лет работы клуба? Какими переменами гордитесь?

Роман: Рождение стратегии региона – это не разовый процесс: собрались на конференцию, обсудили – и радостно побежали делать. Иногда людям нужно несколько лет, чтобы образ будущего сформировался. Но мы видим, что он начинает складываться, что люди, казалось бы, никакого отношения не имеющие к нашим мероприятиям, вдруг начинают разговаривать на том же языке и транслировать примерно те же идеи. Это удивительный эффект. Но ради этого, во многом, клуб и задумывался – чтобы у нас появилось общее видение возможного движения.

К сожалению, советская плановая экономика лишила людей права на самостоятельное стратегирование в сфере экономики. Был Госплан – и он решал все. Пока эта функция – даже личного стратегирования – не восстановилась. Это культурная вещь, она формируется поколениями. Сейчас мы находимся на старте процесса. 30 лет прошло – и только сейчас люди начали думать о будущем, обсуждать и планировать на длинные периоды.

Галина Кузняная, председатель клуба «Байкальские стратегии»

Галина: Помимо того, что мы разучились смотреть в будущее и находить это общее будущее для всех, выяснилось, что мы разучились и разговаривать друг другом, договариваться. Клуб стал той площадкой, где люди начали вести диалог. Мы все разные. У всех свое мнение, мы спорим иногда до хрипоты, но, тем не менее, это позволяет создавать то, что поможет региону двигаться дальше. У региона должна выстроиться четкая стратегия. Чтобы не было так: через несколько лет власть сменилась – кругом марш, и пошли в другую сторону. Нет, если экономическая повестка сформирована, если путь намечен, то нужно по этому пути идти, держать рамку. Иначе ничего невозможно делать.

Раз уж заговорили о власти – в каких вы отношениях? Ваша деятельность и деятельность Серого дома как-то пересекаются или вы параллельно двигаетесь?

Галина: Пересекаются, конечно. Например, когда разрабатывался проект стратегии развития региона, мы туда внесли приличную лепту, довольно много смыслов заложено в этой стратегии, которые мы генерировали, оформляли, предлагали в качестве поправок.

Роман: Мы все учимся взаимодействовать. Власти тоже непросто ориентироваться и системно работать с общественными институциями. Какие-то вещи удается совместно делать, сложные проекты – пока нет. Все-таки, когда мы говорим о стратегии, речь идет об отрезках времени хотя бы в 10-15 лет, а это выходит за границы электоральных циклов чиновников, политических деятелей. И им порой непросто говорить о каких-то дальних материях. Текущие бы вопросы решить, какие уж тут стратегии, какое будущее? Но мы, конечно, стараемся гнуть свою линию. Если сейчас не будем этого делать, то завтра уже будет поздно.

Какие задачи ставите перед клубом на следующие пять лет?

Роман: Одна из главных, но непростых – институционализировать процесс работы клуба, чтобы все работало не на воле каких-то конкретных людей, а приняло формы самостоятельной организационной динамики. Здесь, конечно, встает вопрос выращивания кадров. Деятельность такого типа – специфическая. Это не бизнес, не госуправление. Что нам приходится делать? Сшивать между собой огромное количество людей, проектов, систем – как на региональном, так и на федеральном, мировом уровне. Подготовить менеджеров, которые будут в состоянии удерживать материи такой сложности, – это огромная работа. Если мы за следующие пять лет сумеем подготовить организационную машину, которая сможет двигаться и двигать, это будет большой победой.

---

3 вопроса о «Байкальских стратегиях»

1. Кто входит в состав клуба?

Состав участников «Байкальских стратегий» крайне разнообразен: студенты, журналисты, предприниматели, владельцы крупных компаний, ученые, инженеры, руководители образовательных учреждений…

2. Как стать участником?

Клуб «Байкальские стратегии» открыт для всех, кому небезразлично будущее региона. Единственный критерий приема – наличие трех положительных рекомендаций от действующих членов клуба и отсутствие антирекомендаций, так называемых «черных шаров».

3. Клуб «Байкальские стратегии» работает только в Иркутской области?

Пока да. Сейчас решается вопрос о создании подобной интеллектуальной площадки в Улан-Удэ.

baikstrategy.ru