Возможности зелёной экономики – одна из тем V Байкальского риск-форума, которую участники мероприятия обсуждали 23 сентября. Актуальность и важность этой повестки становится ещё более понятной в свете того, что буквально в этот же день премьер-министр российского правительства Михаил Мишустин подписал постановление, утверждающее критерии отбора «зеленых» проектов и инициатив в сфере устойчивого развития – для запуска системы их льготного финансирования.

Как говорится в документе, «зелёный» проект может быть запущен в сферах промышленности, энергетики, строительства, транспорта, водоснабжения, сельского хозяйства, обращения с отходами, сохранения биоразнообразия и окружающей среды. При этом опыт реализации подобных проектов в нашей стране уже есть – о таких реализованных кейсах рассказали эксперты риск-форума, представители российских компаний.

Наш алюминий – практически без углеродного следа

Так, Ирина Бахтина, директор по устойчивому развитию компании РУСАЛ рассказала о том, как сделать «зелёной» продукцию в такой энергоёмкой отрасли, как алюминиевая промышленность.

– Сегодня лишь 26% всего мирового производства первичного алюминия может «похвастать» тем, что получает энергию из возобновляемых источников. При этом алюминиевые заводы, которые работают на гидроэнергии, выбрасывают в атмосферу в семь раз меньше углекислого газа, чем те, что работают на угле. РУСАЛ как раз относится к такому производству: практически 99,9% энергии для электролизного производства мы получаем из возобновляемых источников, главным образом, гидроэнергии. В этом смысле, большая часть задачи по снижению углеродного следа (по косвенным энергетическим выбросам) у нас решена, и именно этот факт позволил нам в 2017 году выйти на международный рынок с брендом ALLOW – алюминием с самым низким углеродным следом в мире (речь об удельных прямых и косвенных энергетических выбросах эквивалента СО2 на тонну металла).

Продолжая работу по снижению удельных прямых выбросов от процессов производства, РУСАЛ заявил о масштабной программе экологической модернизации, кардинального технологического перевооружения четырёх своих крупнейших сибирских заводов: в Шелехове, Братске, Красноярске и Новокузнецке, которые, начиная с 2022 года, вступают в активную стадию реализации проекта без остановки производства, что называется, "на ходу". Это – уникальный по масштабам инвестиций и уровню сложности проект, уже потребовавший большого объёма научных изысканий и опытно-конструкторских работ.

Требования к декарбонизации" по-новому ставят перед алюминиевой отраслью проблематику возврата в экономический цикл вторичного алюминия, пригодного к переработке практически бесконечное количество раз. Переработка (переплавка) тонны алюминия требует всего 5% того объема электроэнергии, который необходим для электролиза тонны первичного металла. Именно этот факт определяет достаточно серьезный вклад экономики замкнутого цикла в низкоуглеродную экономику.

Однако, если говорить о глинозёмном производстве, которое тоже находится в нашей вертикали, то здесь ещё придётся искать решения для снижения углеродного следа, поскольку энергию, затрачиваемую в местах добычи бокситов и производства глинозёма, как правило, достаточно сложно заменить на какие-то возобновляемые источники. Здесь как раз велик потенциал для снижения (компенсации) углеродного следа за счёт лесоклиматических проектов или проектов улавливания и сохранения углерода.

Лесоклиматическим проектам – зелёный «коридор»

Кстати, эксперты риск-форума отметили, что сейчас на добровольном рынке углерода больше всего ценятся и считаются премиальными именно лесные проекты, а следом за ними идут проекты на основе возобновляемой энергетики.

При этом, по информации начальника сектора экологических продуктов Газпром Маркетинг и Трейдинг Сергея Киселёва, добровольный рынок углерода очень динамично растёт. Если в 2019 году его размер был на уровне 320 миллионов долларов, то в 2020-м он вырос примерно до 470 млн долларов, и за 8 месяцев 2021-го приблизился к уровню 700-800 млн долларов.

– Существует вероятность того что до конца 2021 года добровольный рынок углерода достигнет 1 миллиарда долларов, то есть это уже достаточно серьезный рынок, на котором можно работать, реализовывать достаточно масштабные проекты и получать хорошую прибыль, – считает Сергей Киселёв.

О том, какими могут лесоклиматические проекты, в частности, в лесном хозяйстве, рассказал руководитель направления в Управлении по стратегическому развитию Группы «Илим» Алексей Масликов.

– Наша компания арендует лесные участки площадью 8 миллионов гектаров, и была первой, внедрившей интенсивное лесопользование. Объём лесовосстановления, которое мы ведем, – более 50 тысяч гектаров и ежегодно мы восстанавливаем больше леса, чем заготавливаем.

Чтобы понять, какой углеродный след оставляет наша компания, мы сейчас проводим оценку выбросов парниковых газов на комбинатах, но при этом сделали баланс углеродов в нашей арендованной лесной базе, и видим, что у нас положительный углеродный след. То есть у нас поглощается больше углерода, чем выделяется в результате заготовок.

Тем не менее, мы сейчас рассматриваем несколько лесоклиматических проектов, и первый из них касается сохранения лесов высокой природоохранной ценности. Предварительные оценки показывают, что в результате этого проекта может быть реализовано порядка миллиона единиц СО2 в год, и суть этого проекта в том, чтобы дополнительно сохранять эти леса в нашей аренде. Второй проект – это расширение модели интенсивного лесопользования, благодаря чему увеличится как поглощение углекислого газа на гектар леса, так и объём заготавливаемой древесины. И третий проект, который будет влиять на климатическую повестку, это создание питомника в Братске. Его мощность составит 9 млн сеянцев, сосны и ели. Благодаря реализации проекта будет гармонизирован породный состав лесосырьевой базы и пополнятся ценные породы.

Активное лесовосстановление – проблемы и преграды

Активному лесовосстановлению и факторам, которые ему мешают, было посвящено выступление директора «Сибирской лесовосстановительной компании» Ксении Геевской. По её словам, в настоящее время Иркутская область среди всех субъектов Российской Федерации имеет самую высокую готовность к переходу на искусственный лес и восстановление с помощью сеянцев с закрытой корневой системой.

– Но один вопрос, выращивание посадочного материала, а второй – собственно реализация обязательств по лесовосстановлению. Здесь мы видим достаточно большую проблему в юридических и бюрократических сложностях, которые препятствуют выходу в лес на работы. Сезон достаточно небольшой и за это время выполнить амбициозные цели стопроцентного восполнения выбывших лесов при текущей организации дел практически невозможно. При этом лесовосстановители работают с природой, а она в любом случае тоже вносит свои коррективы в делопроизводство и в ход контракта.

Ксения Геевская в частности сделала акцент на том, что из-за поздних сроков поступления заявок на компенсационное восстановление леса – как правило, в ноябре, невозможно проводить обследование участков, так как в это время в регионе уже практически везде лежит плотный снежный покров. Да и в целом на реализацию подобных проектов отводится слишком мало времени – всего год. Также в ходе контракта компенсационной компании приходится соблюдать много юридических нормативов, которые тормозят выполнение работ непосредственно в лесу. А кроме того, развивающейся рынок лесовосстановления привлекает в том числе непрофессионалов, готовых за небольшие деньги выполнять сложный комплекс работ, и в результате – это тоже ошибки, которые не сразу видны.

– Мы предлагаем ввести юридическое понятие – лесовосстановитель, дать таким компаниям права и обязанности. Это позволило бы упростить выход в лес для выполнения работ по лесовосстановлению и более эффективно использовать короткий посадочный сезон. Для нас выступление на риск-форуме – это шанс найти партнеров, чтобы совместно двигаться в работе по упрощению бюрократии в вопросах воспроизводства лесов в нашем регионе и в России в целом.

Нормативные пробелы – совершенству нет предела?

О правовом регулировании института лесовоспроизводства как одного из инструментов, способствующих сокращению выбросов парниковых газов, говорила и Екатерина Спиридонова, ведущий специалист управления по работе с регуляторными рисками Департамента по взаимодействию с органами государственной власти ПАО «НОВАТЭК». Она, в частности, уточнила, что в июне этого года был подписан закон о внесении изменений в Лесной кодекс РФ, согласно которым срок лесовосстановления увеличится с одного года до трёх лет, и отметила, что компания не поддерживает данную поправку. При увеличении срока компании, которые производят рубки в Арктической зоне РФ, в том числе в Ямало-Ненецком автономном округе (ЯНАО), где природно-климатические условия очень суровые, будут вынуждены проводить такие работы несколько раз из-за неприживаемости лесных культур.

Согласно положениям Лесного кодекса РФ отдельные группы лиц, в том числе, недропользователи, должны проводить лесовосстановление путем высадки саженцев с закрытой корневой системой, которые выращиваются в тепличных условиях. Однако суровые природно-климатические условия негативно влияют на приживаемость такого посадочного материала.

Среди законодательных «пробелов» существует проблема равнозначных статусов лесозаготовителей и иных лиц, в том числе, недропользователей, и непрофильность работ, которые обязаны выполнять такие лица, в том числе, при восстановлении лесов.

– Однако это не означает, что компании не хотят вкладывать и заниматься лесовосстановлением, нет. Лесоклиматические проекты – это очень важно, но к проблеме стоит подходить с умом и достаточно осознанно, в том числе, создавая логичную нормативную базу.